I'm still standing (c)
Начала тут вдруг перечитывать "Убить пересмешника". 
Всю жизнь не могла понять, чего все по этой книжке так прутся, а тут как-то недавно зашел разговор, я сказала, что не люблю этот роман, и Аня (Аня, объясните мне, почему вы появляетесь в каждом моем посте?
Это надо немедленно прекратить, иначе по нашу душу опять придет Нарцисса со своими инсинуациями 
) как-то так на меня, понимаете, ПОСМОТРЕЛА.
И я подумала, что, кажется, чего-то я не так поняла.
Начала перечитывать, поняла наконец, почему не понравилось. Ошибка продакт плэйсмента.
Почему-то у нас дома - а может, и не только у нас - считалось, что это - детская книжка. Ну, вот есть Хижина Дяди Тома, а есть вот это. Я прочитала ее в десять лет как-то без всякого удовольствия и, что особенно добавило мне нелюбви, со смутным ощущением какой-то подставы. Чувствовалась в этом какая-то ирония автора по отношению к своему герою, а дети таких подстав не любят)))))
Сейчас читаю и понимаю, что офигенная книжка. Главное не спойлерите мне конец, потому что я его помню довольно смутно)))))))
Та же самая судьба преследует, например, "Маленького принца" Экзюпери. Большая часть тех, кого я знаю, читали его в детстве и с тех пор терпеть эту книжку не могут и вспоминают о ней нехотя и с чувством какого-то тягостного недоумения. Зато в подростково-юношеском возрасте она вызывает просто неистовство любви, я несколько раз была свидетелем, как ребята от 14 до 18, которым в детстве не изнасиловали мозг этой "банально-сентиментальной фантазией про розочки"(с), открывали для себя космос, рыдали и чувствовали, что они больше не одни в мире космического одиночества.
Или вот Алиса Кэрролла. У меня есть теория, что тот факт, что эту книгу читают в детстве столько поколений детей, напрямую связан с теми волшебными грибами и цветами, которые обитают в голове у англичан. Невозможно представить худшего чтения для детей, чем история, напоминающая наркотический сон под ЛСД. При этом те, кто в детстве вкусил этого яда, либо всю оставшуюся жизнь неприятно ежатся при имени Кэрролла и тут же выпаливают: "Да он все равно был педофил!", либо в их психике навсегда прорастают ядовитые сорняки этого прекрасного логичного безумия, что не может положительно не сказываться на их дальнейшей жизни.
Или вот например "Борис Годунов", которого мы вчера посмотрели на ММКФ. Помню, как я в школе, в седьмом, что ли, классе, читала эту пьесу с чувством глубочайшей экзистенциальной тоски. Тоска моя была связана не с метаниями Годунова, а с тем, что мне уже хотелось пойти и почитать "Овод" или что-нибудь вроде этого, а тут какая-то пыльная унылая байка, про которую нам с решительностью и пробивной силой гвоздя, вбиваемого в гробовую доску, повторяли, что она гениальна.
А вчера прямо заиграло так, что до сих пор не могу отойти.
Словом, по-моему, наше восприятие книг связано часто не с их прямыми достоинствами, а с тем, в какой момент жизни мы их прочли и что мы тогда подумали по этому поводу.
Всю жизнь не могла понять, чего все по этой книжке так прутся, а тут как-то недавно зашел разговор, я сказала, что не люблю этот роман, и Аня (Аня, объясните мне, почему вы появляетесь в каждом моем посте?
Это надо немедленно прекратить, иначе по нашу душу опять придет Нарцисса со своими инсинуациями ) как-то так на меня, понимаете, ПОСМОТРЕЛА. И я подумала, что, кажется, чего-то я не так поняла.
Начала перечитывать, поняла наконец, почему не понравилось. Ошибка продакт плэйсмента.
Почему-то у нас дома - а может, и не только у нас - считалось, что это - детская книжка. Ну, вот есть Хижина Дяди Тома, а есть вот это. Я прочитала ее в десять лет как-то без всякого удовольствия и, что особенно добавило мне нелюбви, со смутным ощущением какой-то подставы. Чувствовалась в этом какая-то ирония автора по отношению к своему герою, а дети таких подстав не любят)))))
Сейчас читаю и понимаю, что офигенная книжка.
Главное не спойлерите мне конец, потому что я его помню довольно смутно)))))))Та же самая судьба преследует, например, "Маленького принца" Экзюпери. Большая часть тех, кого я знаю, читали его в детстве и с тех пор терпеть эту книжку не могут и вспоминают о ней нехотя и с чувством какого-то тягостного недоумения. Зато в подростково-юношеском возрасте она вызывает просто неистовство любви, я несколько раз была свидетелем, как ребята от 14 до 18, которым в детстве не изнасиловали мозг этой "банально-сентиментальной фантазией про розочки"(с), открывали для себя космос, рыдали и чувствовали, что они больше не одни в мире космического одиночества.
Или вот Алиса Кэрролла. У меня есть теория, что тот факт, что эту книгу читают в детстве столько поколений детей, напрямую связан с теми волшебными грибами и цветами, которые обитают в голове у англичан.
Невозможно представить худшего чтения для детей, чем история, напоминающая наркотический сон под ЛСД. При этом те, кто в детстве вкусил этого яда, либо всю оставшуюся жизнь неприятно ежатся при имени Кэрролла и тут же выпаливают: "Да он все равно был педофил!", либо в их психике навсегда прорастают ядовитые сорняки этого прекрасного логичного безумия, что не может Или вот например "Борис Годунов", которого мы вчера посмотрели на ММКФ. Помню, как я в школе, в седьмом, что ли, классе, читала эту пьесу с чувством глубочайшей экзистенциальной тоски. Тоска моя была связана не с метаниями Годунова, а с тем, что мне уже хотелось пойти и почитать "Овод" или что-нибудь вроде этого, а тут какая-то пыльная унылая байка, про которую нам с решительностью и пробивной силой гвоздя, вбиваемого в гробовую доску, повторяли, что она гениальна.
А вчера прямо заиграло так, что до сих пор не могу отойти.
Словом, по-моему, наше восприятие книг связано часто не с их прямыми достоинствами, а с тем, в какой момент жизни мы их прочли и что мы тогда подумали по этому поводу.
-
-
03.07.2012 в 21:30