I'm still standing (c)
Во избежание сердечного приступа от переизбытка чувств никак не буду комментировать приезд Тома Хиддлстона и его команды в Москву. Просто опущу завесу жалости над собой. Прямо сверху. Весь день как хохочущая белка-истеричка 
Поэтому я лучше отвлекусь
by danaRia
читать дальше***
- Я с вами, - тихо сказал Майк. – Рассказывайте.
- Ну вот и славно, - Элиот ослепительно улыбнулся. – Но сначала поедим.
И принялся раскладывать свое произведение по тарелкам.
Ужин прошел в гробовом молчании – хотя не признать, что рыба была вкусной, Майк не мог. Ай да Элиот. Еще и готовить умеет. Мастер на все руки, куда ни посмотри.
Когда тарелки опустели, Элиот достал из шкафа бутылку вина и неспешно разлил его прямо по кофейным кружкам. На лице Дадли ясно читалось, что он бы предпочел виски, - но он кинул короткий взгляд на Майка и промолчал. Нос у него был немного красный, но, кажется, вполне целый, и Майк мстительно подумал — надо было бить сильнее.
- Стаканы мы тут недавно разбили, - светским тоном сказал Элиот и пригубил вино из своей кружки так, будто это кубок из богемского стекла. – Так что не обессудь. В общем, дело обстоит так. Комиссия во главе с генералом Вигманом пробудет здесь три дня. За это время они должны посмотреть несколько заводов, которые подозревают в том, что они тайно запустили центрифуги по обогащению урана. Думаю, они будут удивлены, увидев, что центрифуг там на самом деле гораздо, гораздо больше, чем они думали.
- Так оружие существует? – не спросить Майк не мог.
- Этого даже я тебе не могу сказать. Моя задача – показать это, а не выяснить. Правительство Ирана отчаянно пыталось повлиять на программу визита комиссии и показывать им только вполне безобидные заводы – но мы немного помогли комиссии скорректировать свой маршрут, - он улыбнулся. – Среди подчиненных Вигмана у нас тоже есть свои контакты, и я знаю, что им страшновато сюда ехать: они истерически боятся теракта, боятся, что их убьют – в этом я им тоже немного помог. Сам генерал Вигман – бравый вояка, влиять на него сложно – но потихоньку и он поддастся общей панике. Это дело времени. К концу визита нервы у них будут уже на пределе – мы всячески об этом позаботились.
Он залпом допил вино.
- Задача, для которой нам нужен ты – нанести на картину финальный штрих. В Тегеране комиссия будет жить в отеле «Амир кабир», где я провел множество незабываемых дней. И там же в день их отъезда состоится прощальный ужин – закрытое мероприятие, на котором все будут ходить вокруг друг друга и с беззаботным видом, прикрывающим истерику, пытаться выяснить, что решила комиссия. Потому что если она официально заявит, что оружие есть или скоро будет, Ирану несдобровать. Израиль и США только момента ждут, чтобы начать бомбардировки.
Элиот взглянул на Дадли – но тот, кажется, почти не слушал: он явно трудом держал глаза открытыми.
- Мы, как вы понимаете, на этом ужине тоже будем. Не спрашивай, как мне это удалось, - уточнил Элиот, хотя Майк и не спрашивал. - Я долго втирался в доверие к одному из членов правительства, и теперь меня пригласили, чтобы я с европейским шиком сделал последнюю попытку убедить Вигмана, что в Иране все путем. Ты, Майк, мне поможешь – будешь отвлекать внимание. Так мне будет куда легче. А у Дадли, - он коротко взглянул на него. – Есть свое задание. Если все мы сработаем как следует, комиссия умчится отсюда на всех парах с мыслью, что Иран надо немедленно отдать на съедение всем желающим. Главная хитрость – чтобы ребята из правительства не поняли, что это сделали мы. Иначе нам несдобровать.
Он опять посмотрел на Дадли и, когда Майк уже навострил уши, чтобы выяснить, что именно они хотят от него самого, вдруг сказал:
- Займемся этим завтра. Пошли спать. Ты устал, чувак.
Дадли молча кивнул и встал.
Майк исподлобья прищурился им вслед. У него мелькнула короткая, почти невыполнимая мысль, как сорвать их планы – но надо было обдумать ее получше. Все-таки про то, чтобы их пристрелить, он думал сгоряча. Он не такой, как они. Он не убийца. И не станет им, - упрямо подумал он.
Кажется, есть способ получше.
***
Майк уже заходил в гостиную, чтобы снова прильнуть к дивану и все как следует обдумать – в конце концов, пора вспомнить, что голова у него на плечах не только для того, чтобы все по ней били – когда в дверях внезапно вырос Дадли, перегораживая ему путь.
- Майк, - сказал Дадли.
- Пошел ты.
- Подожди, - Дадли отошел от него и сел рядом со своей сумкой, порылся в ней и извлек три тома Шекспира.
- Таскаю их уже не знаю сколько, - неловко сказал он. - Забирай.
Он явно ждал, что Майк обрадуется — но тот только пожал плечами.
- Оставь себе.
- Да ладно. Мне уже надоело с ними таскаться, - проговорил Дадли. Он явно не поверил своим ушам.
- Тогда можешь их выбросить, - равнодушно сказал Майк.
Улыбка сползла с лица Дадли, пару секунд он внимательно смотрел на Майка, потом взял книги и куда-то унес — наверное, и правда выбросил.
Во всяком случае, в комнату он вернулся уже без них, и Майка это ничуть не расстроило.
Он лег на диван и отвернулся к стене – больше никаким способом выразить свой протест против жизни он не мог. Он уже прикрыл глаза и приготовился погрузиться в глубокие раздумья, когда внезапно диван рядом с ним просел.
Открыв глаза, Майк снова увидел Дадли. На его бесстрастном скандинавском лице была гримаса такой угрюмой, мрачной грусти, что Майк отвел взгляд.
Он собрался было встать, но Дадли жестом остановил его.
- Лежи. Так лучше слушать будешь. Нам надо поговорить.
***
- Айрис, зайди ко мне, - холодно сказал Хауэлл, и тут же с грохотом повесил трубку.
Сердце у Айрис немного упало, но она тут же приказала себе успокоиться. Не мог же он телепатически прозреть, что Айрис теперь подозревает в шпионаже не безобидного пижона Эрика Сторма и не тихого ботаника Стива Дэвиса, а его, собственного босса. Нет, узнать он этого никак не мог – Айрис сама узнала это всего час назад, когда выяснилось, что из всех подозреваемых только он просматривал подложные файлы.
Но, зайдя в кабинет, она тут же поняла, что недооценила его.
Хауэлл сидел в огромном кожаном кресле мрачнее тучи, со своими бесцветными волосами и складками на щеках похожий на вылинявшую, усталую сторожевую собаку.
Айрис нерешительно остановилась.
- Подойди сюда, милая моя. Давай-давай.
Он поманил ее пальцем, как мрачный учитель, выбирающий из шеренги, кого бы ему выпороть. Обращение «милая моя» он на ее памяти употреблял в четвертый раз, и означало оно, что он в крайней степени ярости. Айрис окончательно струхнула.
Она подошла, не решаясь даже сесть, - хотя обычно делала это без приглашения.
Хауэлл сложил вместе кончики пальцев и сказал:
- Приятно, что годы работы у нас не прошли для тебя даром. Но все же позволь тебя спросить. Что я тебе велел сделать? – он повысил голос, и тут же сам ответил: - Так, дай-ка подумать. Проверить Стива и Эрика. Их, а не меня, Айрис. Это, конечно, похвально, и ты вполне правильно решила, что и я тоже подходящая кандидатура на роль шпиона. Но милая моя. Ты уже час сидишь и совершенно серьезно думаешь о том. Что я. После всех лет нашей… нашей совместной работы – я предатель. К тому же ты даже не посоветовалась со мной насчет способа проверки Эрика и Стива, а вместо этого тут же приписала к ним меня.
И Айрис внезапно поняла: он обижен. Не как начальник, нет – по уставу она не сделала никаких нарушений – нет, он по-человечески злится на нее за недоверие. Это было настолько внезапно и так непохоже на черствого, как сухарь, Хауэлла, что Айрис растерялась. Она не знала, облегчение ей испытывать от этого или бесконечную неловкость.
Айрис самовольно опустилась в кресло напротив стола.
- Сэр, - пролепетала она. – Я должна была…
- Да знаю я, - раздосадовано махнул рукой Хауэлл. Ему, кажется, самому было неудобно за свою злость.
Он вдруг сильно почесал затылок, отчего тут же стал похож на старую печальную сову.
- Мне позвонил Эрик. Поболтать о том о сем, но я уж знаю его, как облупленного: звонил он ради одного вопроса. Он спрашивал, неужели мы уже закрыли дело Мортона – он увидел это в каких-то документах, которые ты перед ним уронила на лестнице, и решил спросить. Но ведь вряд ли ты будешь ронять важные документы просто так, правда?
Он уставился на нее так пристально, что Айрис оставалось только кивнуть.
- Ты ведь и мне намекнула, чтобы я проверил папки на сервере, - жестко сказал он.
А голос у него бодрый, - вдруг подумала Айрис. Бодрее, чем все последние дни. Как будто что-то наконец встряхнуло его достаточно, чтобы он отвлекся от своей бессонницы, усталости и осенней хандры.
– И я проверил. Поэтому ты подумала, что шпион – я. Но я вот что тебе скажу, - он чуть перегнулся через стол, глядя ей прямо в глаза. – Кто бы из этих двоих ни был шпионом – Стив или Эрик, - он провел в разведке много времени, и слишком осторожен, чтобы среагировать на твою дурацкую идею с падением бумаг. Это была глупость. А теперь ты спугнула их.
Он откинулся на спинку кресла и потер большим пальцем переносицу.
- Но зато теперь мы можем предположить, что это не Эрик. Иначе он не стал бы мне звонить и показывать, что заметил твою аферу с документами. Значит, пока можем сосредоточиться на одном варианте. На Стиве.
Он еще помолчал, потом снова заговорил, упрямым, не допускающим возражений тоном человека, которому жизненно важно убедить всех в своей правоте.
- Я не шпион, Айрис. Я не должен перед тобой оправдываться, но я хочу, чтобы ты знала. Понимаешь?
- Да.
- И я верю, что это не ты. Давай поверим друг другу. Иначе ничего не получится. Мы должны действовать сообща. Хорошо?
И Айрис подумала: это как игра в «Мафию». «Я не мафия, ты мне веришь?».
В таких случаях игрокам обычно советовали не верить.
- Конечно, сэр. Я верю вам, - как можно мягче сказала она.
Хауэлл выглядел так, будто это правда принесло ему облегчение, и на секунду Айрис стало стыдно.
- В таком случае главное, что нам надо сделать, причем прямо сегодня – проверить Стива. Шпиона мы должны вычислить очень быстро. В Иране что-то готовится, я в этом уверен. Не думаю, что те, кто мутит там воду, будут настолько глупы, чтобы напрямую напасть на комиссию Магатэ – но что-нибудь наверняка устроят.
- Интуиция обычно не подводит вас, сэр, - бесстрастно сказал Айрис, и Хауэлл остро взглянул на нее.
- Вот именно. Сегодня до вечера мы должны знать, чист ли Стив Дэвис. Если да – будем искать дальше. У меня есть идея, как это сделать, и, думаю, она будет куда эффективнее твоей.
- Конечно, сэр, - кивнула она, и он снова вгляделся в нее почти с тревогой. Кто бы мог подумать, что известный сухарь Тристрам Хауэлл так занервничает. И, как бы ни хотела Айрис ему верить, она подумала: интересно, это знак его симпатии или попытка замести следы?
Хауэлл повертел в руках дорогую серебристую ручку, лежащую на столе. Потом отложил ее и сказал:
- Ты красивая девушка, Айрис. Ты нравишься этому тихому ботанику Стиву. Для того, чтобы его проверить, тебе придется вступить с ним в контакт. Другого выхода я не вижу.
- Простите? – не веря своим ушам, переспросила Айрис. – В какой именно контакт?
- В прямой, - поморщившись, проговорил Хауэлл – так, будто ему это неприятно.
Но Айрис легче от этого не стало.
***
Дадли поднял на Майка сумрачный взгляд.
- Элиот узнал, что ты приедешь, от своего человека в МИ-6. Я в жизни не видел, чтобы он так удивлялся. До этого я даже не знал, что у него есть семья.
Он покрутил в руках бахрому от покрывала.
- Он попросил меня проследить за тобой, узнать, удастся ли тебе что-то выяснить. Я должен был в какой-то момент заговорить с тобой, поставить на прослушку твой телефон, в номер отеля, повесить жучки на одежду — что угодно, чтобы выяснить, что тебе известно. Но мы не ожидали, что посольство захватят. Никто не ожидал.
Майк молчал, не поворачиваясь. Он все еще лежал, отвернувшись к стене, как расстроенный ребенок.
Дадли продолжил, таким мучительным тоном, будто вытягивает слова клещами.
- Я видел, как ты вынес папку из посольства — тот старик из лавки, Салар, на самом деле ничего мне про это не говорил, я видел сам. Я понял, что ты собираешься уезжать из страны. Довел тебя до аэропорта. Стоял там же, пока ты ждал рейс. Я уже думал, что мы от тебя избавились — уж прости, но ты всем только усложнял задачу — когда ты ломанулся обратно.
Дадли помолчал.
- Я вел тебя вслед за тем парнишкой, шофером. Сразу понял, что везет он тебя не в отель, но моя политика — не вмешиваться. Хотел посмотреть, что дальше будет. В целом, у меня даже была мысль, что если тебя прибьют где-то в трущобах, Элиот, конечно, расстроится, но мы избавимся от проблемы.
Он тяжело вздохнул.
- Но он велел за тобой присмотреть, и я пошел. Ну и твоя история с чемоданом, который ты отстаивал, как знамя полка, была настолько трогательно-идиотской, - он потер шею. - Что я вмешался.
Это была самая длинная речь в исполнении Дадли, какую Майк мог вспомнить, и на секунду он почти смягчился, но вовремя одернул себя – нет уж, еще не хватало, чтобы он их простил. И правда: ему следовало догадаться про то, что Дадли появился не просто так, гораздо раньше. Почему он не подумал, что появление американца посреди ночи в рабочем квартале Тегерана выглядело странно?
- Ну, а когда я уже вмешался, то куда было тебя девать? – спросил Дадли таким тоном, будто правда ждет ответа. - Я решил привести тебя к себе, разговорить, напоить и проверить, что ты знаешь. Долго думал, как это сделать, не вскрывая своей связи с Элиотом, но, на мое счастье, ты выболтал все сам. И это опять было настолько глупо, что… в общем, я подумал – вот чудик-то, а. Короче, сбыть тебя с рук я уже не мог.
Майк понял, что под «сбыть с рук» Дадли подразумевал «убить», и у него все неприятно сжалось внутри, когда он подумал: в ту ночь, когда он первый раз ночевал у Дадли на матрасе и чувствовал себя в безопасности, тот стоял надо ним и всерьез размышлял — убить его или нет. И ведь если бы решение было не в его пользу, никто бы об этом даже не узнал — а Элиоту он бы сказал, что Майку просто не повезло с местными и Дадли не успел помочь.
Дадли помолчал. Он явно не знал, куда деть руки.
- Потом выяснилось, что ты еще и паспорт потерял. И я решил использовать тебя для дела. Больше всего мне нужно было узнать, на кого мы с Элиотом работаем. Мы правда не знаем. Он потом тебе расскажет, как это получилось. И я пошел с тобой к Салару. Он сказал мне, что Элиота собираются убить. Все было так, как я тебе сказал — Салар поверил, что ты — добродетельный брат Элиота, который сейчас его исправит, - Дадли вдруг усмехнулся какой-то странной, кривой усмешкой, будто ему жаль, что это невозможно. – Про его близкие отношения с одним из членов правительства – тем самым, который обеспечит нам пропуск на прощальный прием Магатэ - стало известно, и теперь Элиота хотят убрать. Я понял, что его пора спасать.
Он снова замолчал.
- Ты был просто лишней картой в игре. Неучтенным фактором. Поэтому к нам и пришел тот человек.
Человек в черном, вспомнил Майк, и вспомнил, как он обхватил его жилистую ногу и рванул на себя. Воспоминание было таким осязаемым, будто произошло это час назад.
- Это был один из ребят нашего неизвестного нанимателя - я видел его раньше. Он приходил убить тебя, а не нас обоих. Просто убрать с доски лишнюю фигуру. Никто не рассчитывал, что ты проснешься и ввяжешься в драку, - Дадли вдруг невесело усмехнулся и положил руку на спинку дивана. – Никто вообще не ожидал, что ты окажешься таким прытким. И тогда я придумал, как можно вызнать что-нибудь про того, кто нас нанял. Я привел тебя в Эрдестан. Подменил папку. Сдал тебя «Фронту участия», - он говорил отстраненным, монотонным голосом, будто рассказывает не о себе. – Цель была в том, чтобы посмотреть, кто придет тебя спасать. Я распустил слух, что «Фронт» поймал Элиота Фостера. Сказал, где их найти. Кто-то обязан был вмешаться. Я думал, кто-то придет выяснять, что происходит, и попытается отбить Элиота — а уж пока все разберутся, что это не он, я успею что-нибудь выяснить. Я видел, что, когда к тебе пришли солдаты из «Фронта», за ними проследил кто-то еще — он залег в доме напротив, я в бинокль успел его разглядеть. Как я и думал, «Фронт» тебя просто немного отдубасил — на пытки их не хватило, они милые люди, в общем-то. Были. Ты уж прости, - неловко сказал он. – Так было надо. Я не думал, что снайпер из дома напротив всех убьет. Правда. Я сам был поражен. Потрясающий стрелок, - с уважением прибавил он. – Явно армейский снайпер. Я посмотрел в окно, что вроде ты жив, решил, что ты и сам выберешься, и последовал за снайпером. Вел его до самого города, потом проследил до Тегерана, мне надо было знать, к кому он меня приведет – но я его потерял. Он отлично уходит от слежки.
- Как он выглядит? – спросил Майк и наконец повернулся на спину.
Не похож на стрелка. В том-то и дело. Белый. Издали, думаю, англичанин или француз. Очень странный разрез глаз. Как у ящерицы. Высокий, спокойный. По возрасту – лет тридцать. И, по-моему, не мелкая сошка. Жаль, что я его упустил.
Он опустил голову, низко, как бык.
- Прости, Майк. Я знал, что ты оттуда выберешься. Собирался оставить тебя в свободном плавании и подозревал, что ты, с твоим упрямством — вот уж и правда фамильное — в конце концов сможешь найти Элиота — но не думал, что так быстро. Молодец. Вы очень похожи.
Нет, - агрессивно сказал Майк.
Дадли пожал плечами и не ответил.
- Я понимаю, что ты нас ненавидишь. Вид у тебя бешеный. Но прошу тебя. Помоги ему.
И Майк понял: вся эта исповедь, вся эта речь была для того, чтобы заставить его смягчиться к Элиоту. Все снова было ради него.
- Это он тебя прислал? – угрюмо спросил Майк, но обратно к стене не отвернулся – и Дадли, кажется, решил, что это хороший знак.
- Нет, - уронил он и улыбнулся, и от этой улыбки у Майка заныло в груди: он вспомнил, как сильно когда-то – всего несколько дней назад – он верил ему. – Это моя личная инициатива.
Он помолчал, ожидая, что Майк что-то ему скажет – но тот молчал.
Дадли тяжело поднялся с дивана.
- Спокойной ночи, Майк, - он уже собрался было уйти, но остановился. – Я понимаю, что тебе сейчас хочется его убить, подставить, сделать что угодно. Не делай этого. Мы получим свои деньги и исчезнем, а ты вернешься в Англию. И все будет хорошо.
«За исключением того, что Иран разбомбят» - угрюмо подумал Майк и наконец отвернулся к стене.
Пару секунд Майк чувствовал на своей спине взгляд Дадли. Потом дверь в соседнюю комнату щелкнула, и все стихло.
***
Следующие полчаса Майк лежал, вытянувшись, как струна, и пристально глядя в бежевую, слабо поблескивающую в лунном свете обивку дивана.
Потом встал.
Он бесшумно, медленно пробрался к входной двери и на пробу аккуратно попробовал открыть ее – но, конечно, она была заперта.
Стараясь как можно тише ступать босыми ногами, Майк толкнул дверь в спальню.
Они спали в одной комнате – видимо, чтобы, если что-то случится, их не перебили по одному. Дадли раскинулся на разложенном диване, в такой позе, будто рухнул, не донеся голову до подушки. Он наверняка не проснется – слишком устал. И Майк почувствовал, что злоба немного отпустила его, будто чуть разжала пальцы у него на горле.
Элиот занимал узкую кровать у стены. Спал он на животе, уронив с кровати одну руку – так же, как спал в детстве, Майк уже забыл об этом. Из-под одеяла торчала голая нога.
Пару секунд Майк переводил взгляд с дивана на кровать. Да уж. Идея убить этих двоих была поспешной, отчаянной и злобной, и сейчас, глядя на них, Майк почувствовал, что ему и правда стало чуть легче, как будто он смог наконец вздохнуть свободно – но он не стал об этом думать.
В конце концов, он пришел сюда не ради этого.
Майк оглядел комнату – но ключи от двери, конечно, нигде не лежали.
Он на секунду прикрыл глаза и попытался понять, где они могут быть, в очередной раз чувствуя себя Алисой в стране чудес.
Отгадай загадку, Майк: куда сумасшедший шляпник мог деть ключи?
Когда-то Майк знал Элиота. Знал лучше всех. Нет, все не могло настолько сильно измениться. Глядя в нахмуренное, неспокойное лицо спящего Элиота, Майк на секунду почти поверил в то, что это – все тот же самый человек.
Значит, он все еще знает его.
Итак.
Очевидные места отметаем. Не карманы и точно не сумка. Под подушкой – слишком мелодраматично. В ящике стола – слишком банально. Куда бы Элиот положил ключи семь лет назад?
Что-то простое.
Эффективное.
Незаметное.
И прямо под рукой.
Думай, Майк.
Он постоял, зажмурившись и медленно дыша.
Потом открыл глаза и опустился на колени.
Ну конечно.
Связка ключей тускло поблескивала под кроватью.
Он медленно протянул руку и бесшумно, стараясь не дать им звякнуть и чувствуя себя уличным воришкой, вытянул ключи из-под кровати, ни на секунду не сводя глаз с лица Элиота – тот чуть нахмурился и потерся лицом о подушку, но так и не проснулся.
Майк уже повернулся было к двери, но потом вернулся снова.
Так, нет. Еще кое-что.
Он порылся в кармане джинсов Элиота и нашел там немного местных денег – тот всю жизнь носил деньги в карманах и вряд ли теперь изменил этой привычке.
Вот теперь можно идти.
И, не обернувшись, Майк бесшумно вышел из комнаты.
На кресло в гостиной Дадли бросил свою здоровенную черную толстовку с надписью «ROCK» на груди. Майк натянул ее – руки тонули, пришлось закатать рукава. Он постоял еще пару секунд, медля. В квартире было совершенно тихо.
Потом он осторожно прикрыл дверь в спальню и аккуратно пошел к выходу.
***
Ночной Тегеран был прохладным и мирным. Вдалеке горела оранжевыми огнями телебашня. Майк не знал, где находится, но, прислушавшись, понял, что где-то совсем близко проехала машина. Значит, какая-то дорога здесь есть.
Он вдохнул всей грудью холодный, пахнущий чем-то сухим и сладким воздух, натянул капюшон толстовки на голову, засунул руки в карманы и быстро пошел в сторону дороги.
Эта ночь казалась Майку бесконечной – поэтому он даже не заметил, что она подходит к концу.
Небо на востоке едва заметно начало светлеть.
Поэтому я лучше отвлекусь
by danaRia
Глава 2
Ромео, сущность чувств моих к тебе
Вся выразима в слове: ты мерзавец.
«Ромео и Джульетта»
Вся выразима в слове: ты мерзавец.
«Ромео и Джульетта»
читать дальше***
- Я с вами, - тихо сказал Майк. – Рассказывайте.
- Ну вот и славно, - Элиот ослепительно улыбнулся. – Но сначала поедим.
И принялся раскладывать свое произведение по тарелкам.
Ужин прошел в гробовом молчании – хотя не признать, что рыба была вкусной, Майк не мог. Ай да Элиот. Еще и готовить умеет. Мастер на все руки, куда ни посмотри.
Когда тарелки опустели, Элиот достал из шкафа бутылку вина и неспешно разлил его прямо по кофейным кружкам. На лице Дадли ясно читалось, что он бы предпочел виски, - но он кинул короткий взгляд на Майка и промолчал. Нос у него был немного красный, но, кажется, вполне целый, и Майк мстительно подумал — надо было бить сильнее.
- Стаканы мы тут недавно разбили, - светским тоном сказал Элиот и пригубил вино из своей кружки так, будто это кубок из богемского стекла. – Так что не обессудь. В общем, дело обстоит так. Комиссия во главе с генералом Вигманом пробудет здесь три дня. За это время они должны посмотреть несколько заводов, которые подозревают в том, что они тайно запустили центрифуги по обогащению урана. Думаю, они будут удивлены, увидев, что центрифуг там на самом деле гораздо, гораздо больше, чем они думали.
- Так оружие существует? – не спросить Майк не мог.
- Этого даже я тебе не могу сказать. Моя задача – показать это, а не выяснить. Правительство Ирана отчаянно пыталось повлиять на программу визита комиссии и показывать им только вполне безобидные заводы – но мы немного помогли комиссии скорректировать свой маршрут, - он улыбнулся. – Среди подчиненных Вигмана у нас тоже есть свои контакты, и я знаю, что им страшновато сюда ехать: они истерически боятся теракта, боятся, что их убьют – в этом я им тоже немного помог. Сам генерал Вигман – бравый вояка, влиять на него сложно – но потихоньку и он поддастся общей панике. Это дело времени. К концу визита нервы у них будут уже на пределе – мы всячески об этом позаботились.
Он залпом допил вино.
- Задача, для которой нам нужен ты – нанести на картину финальный штрих. В Тегеране комиссия будет жить в отеле «Амир кабир», где я провел множество незабываемых дней. И там же в день их отъезда состоится прощальный ужин – закрытое мероприятие, на котором все будут ходить вокруг друг друга и с беззаботным видом, прикрывающим истерику, пытаться выяснить, что решила комиссия. Потому что если она официально заявит, что оружие есть или скоро будет, Ирану несдобровать. Израиль и США только момента ждут, чтобы начать бомбардировки.
Элиот взглянул на Дадли – но тот, кажется, почти не слушал: он явно трудом держал глаза открытыми.
- Мы, как вы понимаете, на этом ужине тоже будем. Не спрашивай, как мне это удалось, - уточнил Элиот, хотя Майк и не спрашивал. - Я долго втирался в доверие к одному из членов правительства, и теперь меня пригласили, чтобы я с европейским шиком сделал последнюю попытку убедить Вигмана, что в Иране все путем. Ты, Майк, мне поможешь – будешь отвлекать внимание. Так мне будет куда легче. А у Дадли, - он коротко взглянул на него. – Есть свое задание. Если все мы сработаем как следует, комиссия умчится отсюда на всех парах с мыслью, что Иран надо немедленно отдать на съедение всем желающим. Главная хитрость – чтобы ребята из правительства не поняли, что это сделали мы. Иначе нам несдобровать.
Он опять посмотрел на Дадли и, когда Майк уже навострил уши, чтобы выяснить, что именно они хотят от него самого, вдруг сказал:
- Займемся этим завтра. Пошли спать. Ты устал, чувак.
Дадли молча кивнул и встал.
Майк исподлобья прищурился им вслед. У него мелькнула короткая, почти невыполнимая мысль, как сорвать их планы – но надо было обдумать ее получше. Все-таки про то, чтобы их пристрелить, он думал сгоряча. Он не такой, как они. Он не убийца. И не станет им, - упрямо подумал он.
Кажется, есть способ получше.
***
Майк уже заходил в гостиную, чтобы снова прильнуть к дивану и все как следует обдумать – в конце концов, пора вспомнить, что голова у него на плечах не только для того, чтобы все по ней били – когда в дверях внезапно вырос Дадли, перегораживая ему путь.
- Майк, - сказал Дадли.
- Пошел ты.
- Подожди, - Дадли отошел от него и сел рядом со своей сумкой, порылся в ней и извлек три тома Шекспира.
- Таскаю их уже не знаю сколько, - неловко сказал он. - Забирай.
Он явно ждал, что Майк обрадуется — но тот только пожал плечами.
- Оставь себе.
- Да ладно. Мне уже надоело с ними таскаться, - проговорил Дадли. Он явно не поверил своим ушам.
- Тогда можешь их выбросить, - равнодушно сказал Майк.
Улыбка сползла с лица Дадли, пару секунд он внимательно смотрел на Майка, потом взял книги и куда-то унес — наверное, и правда выбросил.
Во всяком случае, в комнату он вернулся уже без них, и Майка это ничуть не расстроило.
Он лег на диван и отвернулся к стене – больше никаким способом выразить свой протест против жизни он не мог. Он уже прикрыл глаза и приготовился погрузиться в глубокие раздумья, когда внезапно диван рядом с ним просел.
Открыв глаза, Майк снова увидел Дадли. На его бесстрастном скандинавском лице была гримаса такой угрюмой, мрачной грусти, что Майк отвел взгляд.
Он собрался было встать, но Дадли жестом остановил его.
- Лежи. Так лучше слушать будешь. Нам надо поговорить.
***
- Айрис, зайди ко мне, - холодно сказал Хауэлл, и тут же с грохотом повесил трубку.
Сердце у Айрис немного упало, но она тут же приказала себе успокоиться. Не мог же он телепатически прозреть, что Айрис теперь подозревает в шпионаже не безобидного пижона Эрика Сторма и не тихого ботаника Стива Дэвиса, а его, собственного босса. Нет, узнать он этого никак не мог – Айрис сама узнала это всего час назад, когда выяснилось, что из всех подозреваемых только он просматривал подложные файлы.
Но, зайдя в кабинет, она тут же поняла, что недооценила его.
Хауэлл сидел в огромном кожаном кресле мрачнее тучи, со своими бесцветными волосами и складками на щеках похожий на вылинявшую, усталую сторожевую собаку.
Айрис нерешительно остановилась.
- Подойди сюда, милая моя. Давай-давай.
Он поманил ее пальцем, как мрачный учитель, выбирающий из шеренги, кого бы ему выпороть. Обращение «милая моя» он на ее памяти употреблял в четвертый раз, и означало оно, что он в крайней степени ярости. Айрис окончательно струхнула.
Она подошла, не решаясь даже сесть, - хотя обычно делала это без приглашения.
Хауэлл сложил вместе кончики пальцев и сказал:
- Приятно, что годы работы у нас не прошли для тебя даром. Но все же позволь тебя спросить. Что я тебе велел сделать? – он повысил голос, и тут же сам ответил: - Так, дай-ка подумать. Проверить Стива и Эрика. Их, а не меня, Айрис. Это, конечно, похвально, и ты вполне правильно решила, что и я тоже подходящая кандидатура на роль шпиона. Но милая моя. Ты уже час сидишь и совершенно серьезно думаешь о том. Что я. После всех лет нашей… нашей совместной работы – я предатель. К тому же ты даже не посоветовалась со мной насчет способа проверки Эрика и Стива, а вместо этого тут же приписала к ним меня.
И Айрис внезапно поняла: он обижен. Не как начальник, нет – по уставу она не сделала никаких нарушений – нет, он по-человечески злится на нее за недоверие. Это было настолько внезапно и так непохоже на черствого, как сухарь, Хауэлла, что Айрис растерялась. Она не знала, облегчение ей испытывать от этого или бесконечную неловкость.
Айрис самовольно опустилась в кресло напротив стола.
- Сэр, - пролепетала она. – Я должна была…
- Да знаю я, - раздосадовано махнул рукой Хауэлл. Ему, кажется, самому было неудобно за свою злость.
Он вдруг сильно почесал затылок, отчего тут же стал похож на старую печальную сову.
- Мне позвонил Эрик. Поболтать о том о сем, но я уж знаю его, как облупленного: звонил он ради одного вопроса. Он спрашивал, неужели мы уже закрыли дело Мортона – он увидел это в каких-то документах, которые ты перед ним уронила на лестнице, и решил спросить. Но ведь вряд ли ты будешь ронять важные документы просто так, правда?
Он уставился на нее так пристально, что Айрис оставалось только кивнуть.
- Ты ведь и мне намекнула, чтобы я проверил папки на сервере, - жестко сказал он.
А голос у него бодрый, - вдруг подумала Айрис. Бодрее, чем все последние дни. Как будто что-то наконец встряхнуло его достаточно, чтобы он отвлекся от своей бессонницы, усталости и осенней хандры.
– И я проверил. Поэтому ты подумала, что шпион – я. Но я вот что тебе скажу, - он чуть перегнулся через стол, глядя ей прямо в глаза. – Кто бы из этих двоих ни был шпионом – Стив или Эрик, - он провел в разведке много времени, и слишком осторожен, чтобы среагировать на твою дурацкую идею с падением бумаг. Это была глупость. А теперь ты спугнула их.
Он откинулся на спинку кресла и потер большим пальцем переносицу.
- Но зато теперь мы можем предположить, что это не Эрик. Иначе он не стал бы мне звонить и показывать, что заметил твою аферу с документами. Значит, пока можем сосредоточиться на одном варианте. На Стиве.
Он еще помолчал, потом снова заговорил, упрямым, не допускающим возражений тоном человека, которому жизненно важно убедить всех в своей правоте.
- Я не шпион, Айрис. Я не должен перед тобой оправдываться, но я хочу, чтобы ты знала. Понимаешь?
- Да.
- И я верю, что это не ты. Давай поверим друг другу. Иначе ничего не получится. Мы должны действовать сообща. Хорошо?
И Айрис подумала: это как игра в «Мафию». «Я не мафия, ты мне веришь?».
В таких случаях игрокам обычно советовали не верить.
- Конечно, сэр. Я верю вам, - как можно мягче сказала она.
Хауэлл выглядел так, будто это правда принесло ему облегчение, и на секунду Айрис стало стыдно.
- В таком случае главное, что нам надо сделать, причем прямо сегодня – проверить Стива. Шпиона мы должны вычислить очень быстро. В Иране что-то готовится, я в этом уверен. Не думаю, что те, кто мутит там воду, будут настолько глупы, чтобы напрямую напасть на комиссию Магатэ – но что-нибудь наверняка устроят.
- Интуиция обычно не подводит вас, сэр, - бесстрастно сказал Айрис, и Хауэлл остро взглянул на нее.
- Вот именно. Сегодня до вечера мы должны знать, чист ли Стив Дэвис. Если да – будем искать дальше. У меня есть идея, как это сделать, и, думаю, она будет куда эффективнее твоей.
- Конечно, сэр, - кивнула она, и он снова вгляделся в нее почти с тревогой. Кто бы мог подумать, что известный сухарь Тристрам Хауэлл так занервничает. И, как бы ни хотела Айрис ему верить, она подумала: интересно, это знак его симпатии или попытка замести следы?
Хауэлл повертел в руках дорогую серебристую ручку, лежащую на столе. Потом отложил ее и сказал:
- Ты красивая девушка, Айрис. Ты нравишься этому тихому ботанику Стиву. Для того, чтобы его проверить, тебе придется вступить с ним в контакт. Другого выхода я не вижу.
- Простите? – не веря своим ушам, переспросила Айрис. – В какой именно контакт?
- В прямой, - поморщившись, проговорил Хауэлл – так, будто ему это неприятно.
Но Айрис легче от этого не стало.
***
Дадли поднял на Майка сумрачный взгляд.
- Элиот узнал, что ты приедешь, от своего человека в МИ-6. Я в жизни не видел, чтобы он так удивлялся. До этого я даже не знал, что у него есть семья.
Он покрутил в руках бахрому от покрывала.
- Он попросил меня проследить за тобой, узнать, удастся ли тебе что-то выяснить. Я должен был в какой-то момент заговорить с тобой, поставить на прослушку твой телефон, в номер отеля, повесить жучки на одежду — что угодно, чтобы выяснить, что тебе известно. Но мы не ожидали, что посольство захватят. Никто не ожидал.
Майк молчал, не поворачиваясь. Он все еще лежал, отвернувшись к стене, как расстроенный ребенок.
Дадли продолжил, таким мучительным тоном, будто вытягивает слова клещами.
- Я видел, как ты вынес папку из посольства — тот старик из лавки, Салар, на самом деле ничего мне про это не говорил, я видел сам. Я понял, что ты собираешься уезжать из страны. Довел тебя до аэропорта. Стоял там же, пока ты ждал рейс. Я уже думал, что мы от тебя избавились — уж прости, но ты всем только усложнял задачу — когда ты ломанулся обратно.
Дадли помолчал.
- Я вел тебя вслед за тем парнишкой, шофером. Сразу понял, что везет он тебя не в отель, но моя политика — не вмешиваться. Хотел посмотреть, что дальше будет. В целом, у меня даже была мысль, что если тебя прибьют где-то в трущобах, Элиот, конечно, расстроится, но мы избавимся от проблемы.
Он тяжело вздохнул.
- Но он велел за тобой присмотреть, и я пошел. Ну и твоя история с чемоданом, который ты отстаивал, как знамя полка, была настолько трогательно-идиотской, - он потер шею. - Что я вмешался.
Это была самая длинная речь в исполнении Дадли, какую Майк мог вспомнить, и на секунду он почти смягчился, но вовремя одернул себя – нет уж, еще не хватало, чтобы он их простил. И правда: ему следовало догадаться про то, что Дадли появился не просто так, гораздо раньше. Почему он не подумал, что появление американца посреди ночи в рабочем квартале Тегерана выглядело странно?
- Ну, а когда я уже вмешался, то куда было тебя девать? – спросил Дадли таким тоном, будто правда ждет ответа. - Я решил привести тебя к себе, разговорить, напоить и проверить, что ты знаешь. Долго думал, как это сделать, не вскрывая своей связи с Элиотом, но, на мое счастье, ты выболтал все сам. И это опять было настолько глупо, что… в общем, я подумал – вот чудик-то, а. Короче, сбыть тебя с рук я уже не мог.
Майк понял, что под «сбыть с рук» Дадли подразумевал «убить», и у него все неприятно сжалось внутри, когда он подумал: в ту ночь, когда он первый раз ночевал у Дадли на матрасе и чувствовал себя в безопасности, тот стоял надо ним и всерьез размышлял — убить его или нет. И ведь если бы решение было не в его пользу, никто бы об этом даже не узнал — а Элиоту он бы сказал, что Майку просто не повезло с местными и Дадли не успел помочь.
Дадли помолчал. Он явно не знал, куда деть руки.
- Потом выяснилось, что ты еще и паспорт потерял. И я решил использовать тебя для дела. Больше всего мне нужно было узнать, на кого мы с Элиотом работаем. Мы правда не знаем. Он потом тебе расскажет, как это получилось. И я пошел с тобой к Салару. Он сказал мне, что Элиота собираются убить. Все было так, как я тебе сказал — Салар поверил, что ты — добродетельный брат Элиота, который сейчас его исправит, - Дадли вдруг усмехнулся какой-то странной, кривой усмешкой, будто ему жаль, что это невозможно. – Про его близкие отношения с одним из членов правительства – тем самым, который обеспечит нам пропуск на прощальный прием Магатэ - стало известно, и теперь Элиота хотят убрать. Я понял, что его пора спасать.
Он снова замолчал.
- Ты был просто лишней картой в игре. Неучтенным фактором. Поэтому к нам и пришел тот человек.
Человек в черном, вспомнил Майк, и вспомнил, как он обхватил его жилистую ногу и рванул на себя. Воспоминание было таким осязаемым, будто произошло это час назад.
- Это был один из ребят нашего неизвестного нанимателя - я видел его раньше. Он приходил убить тебя, а не нас обоих. Просто убрать с доски лишнюю фигуру. Никто не рассчитывал, что ты проснешься и ввяжешься в драку, - Дадли вдруг невесело усмехнулся и положил руку на спинку дивана. – Никто вообще не ожидал, что ты окажешься таким прытким. И тогда я придумал, как можно вызнать что-нибудь про того, кто нас нанял. Я привел тебя в Эрдестан. Подменил папку. Сдал тебя «Фронту участия», - он говорил отстраненным, монотонным голосом, будто рассказывает не о себе. – Цель была в том, чтобы посмотреть, кто придет тебя спасать. Я распустил слух, что «Фронт» поймал Элиота Фостера. Сказал, где их найти. Кто-то обязан был вмешаться. Я думал, кто-то придет выяснять, что происходит, и попытается отбить Элиота — а уж пока все разберутся, что это не он, я успею что-нибудь выяснить. Я видел, что, когда к тебе пришли солдаты из «Фронта», за ними проследил кто-то еще — он залег в доме напротив, я в бинокль успел его разглядеть. Как я и думал, «Фронт» тебя просто немного отдубасил — на пытки их не хватило, они милые люди, в общем-то. Были. Ты уж прости, - неловко сказал он. – Так было надо. Я не думал, что снайпер из дома напротив всех убьет. Правда. Я сам был поражен. Потрясающий стрелок, - с уважением прибавил он. – Явно армейский снайпер. Я посмотрел в окно, что вроде ты жив, решил, что ты и сам выберешься, и последовал за снайпером. Вел его до самого города, потом проследил до Тегерана, мне надо было знать, к кому он меня приведет – но я его потерял. Он отлично уходит от слежки.
- Как он выглядит? – спросил Майк и наконец повернулся на спину.
Не похож на стрелка. В том-то и дело. Белый. Издали, думаю, англичанин или француз. Очень странный разрез глаз. Как у ящерицы. Высокий, спокойный. По возрасту – лет тридцать. И, по-моему, не мелкая сошка. Жаль, что я его упустил.
Он опустил голову, низко, как бык.
- Прости, Майк. Я знал, что ты оттуда выберешься. Собирался оставить тебя в свободном плавании и подозревал, что ты, с твоим упрямством — вот уж и правда фамильное — в конце концов сможешь найти Элиота — но не думал, что так быстро. Молодец. Вы очень похожи.
Нет, - агрессивно сказал Майк.
Дадли пожал плечами и не ответил.
- Я понимаю, что ты нас ненавидишь. Вид у тебя бешеный. Но прошу тебя. Помоги ему.
И Майк понял: вся эта исповедь, вся эта речь была для того, чтобы заставить его смягчиться к Элиоту. Все снова было ради него.
- Это он тебя прислал? – угрюмо спросил Майк, но обратно к стене не отвернулся – и Дадли, кажется, решил, что это хороший знак.
- Нет, - уронил он и улыбнулся, и от этой улыбки у Майка заныло в груди: он вспомнил, как сильно когда-то – всего несколько дней назад – он верил ему. – Это моя личная инициатива.
Он помолчал, ожидая, что Майк что-то ему скажет – но тот молчал.
Дадли тяжело поднялся с дивана.
- Спокойной ночи, Майк, - он уже собрался было уйти, но остановился. – Я понимаю, что тебе сейчас хочется его убить, подставить, сделать что угодно. Не делай этого. Мы получим свои деньги и исчезнем, а ты вернешься в Англию. И все будет хорошо.
«За исключением того, что Иран разбомбят» - угрюмо подумал Майк и наконец отвернулся к стене.
Пару секунд Майк чувствовал на своей спине взгляд Дадли. Потом дверь в соседнюю комнату щелкнула, и все стихло.
***
Следующие полчаса Майк лежал, вытянувшись, как струна, и пристально глядя в бежевую, слабо поблескивающую в лунном свете обивку дивана.
Потом встал.
Он бесшумно, медленно пробрался к входной двери и на пробу аккуратно попробовал открыть ее – но, конечно, она была заперта.
Стараясь как можно тише ступать босыми ногами, Майк толкнул дверь в спальню.
Они спали в одной комнате – видимо, чтобы, если что-то случится, их не перебили по одному. Дадли раскинулся на разложенном диване, в такой позе, будто рухнул, не донеся голову до подушки. Он наверняка не проснется – слишком устал. И Майк почувствовал, что злоба немного отпустила его, будто чуть разжала пальцы у него на горле.
Элиот занимал узкую кровать у стены. Спал он на животе, уронив с кровати одну руку – так же, как спал в детстве, Майк уже забыл об этом. Из-под одеяла торчала голая нога.
Пару секунд Майк переводил взгляд с дивана на кровать. Да уж. Идея убить этих двоих была поспешной, отчаянной и злобной, и сейчас, глядя на них, Майк почувствовал, что ему и правда стало чуть легче, как будто он смог наконец вздохнуть свободно – но он не стал об этом думать.
В конце концов, он пришел сюда не ради этого.
Майк оглядел комнату – но ключи от двери, конечно, нигде не лежали.
Он на секунду прикрыл глаза и попытался понять, где они могут быть, в очередной раз чувствуя себя Алисой в стране чудес.
Отгадай загадку, Майк: куда сумасшедший шляпник мог деть ключи?
Когда-то Майк знал Элиота. Знал лучше всех. Нет, все не могло настолько сильно измениться. Глядя в нахмуренное, неспокойное лицо спящего Элиота, Майк на секунду почти поверил в то, что это – все тот же самый человек.
Значит, он все еще знает его.
Итак.
Очевидные места отметаем. Не карманы и точно не сумка. Под подушкой – слишком мелодраматично. В ящике стола – слишком банально. Куда бы Элиот положил ключи семь лет назад?
Что-то простое.
Эффективное.
Незаметное.
И прямо под рукой.
Думай, Майк.
Он постоял, зажмурившись и медленно дыша.
Потом открыл глаза и опустился на колени.
Ну конечно.
Связка ключей тускло поблескивала под кроватью.
Он медленно протянул руку и бесшумно, стараясь не дать им звякнуть и чувствуя себя уличным воришкой, вытянул ключи из-под кровати, ни на секунду не сводя глаз с лица Элиота – тот чуть нахмурился и потерся лицом о подушку, но так и не проснулся.
Майк уже повернулся было к двери, но потом вернулся снова.
Так, нет. Еще кое-что.
Он порылся в кармане джинсов Элиота и нашел там немного местных денег – тот всю жизнь носил деньги в карманах и вряд ли теперь изменил этой привычке.
Вот теперь можно идти.
И, не обернувшись, Майк бесшумно вышел из комнаты.
На кресло в гостиной Дадли бросил свою здоровенную черную толстовку с надписью «ROCK» на груди. Майк натянул ее – руки тонули, пришлось закатать рукава. Он постоял еще пару секунд, медля. В квартире было совершенно тихо.
Потом он осторожно прикрыл дверь в спальню и аккуратно пошел к выходу.
***
Ночной Тегеран был прохладным и мирным. Вдалеке горела оранжевыми огнями телебашня. Майк не знал, где находится, но, прислушавшись, понял, что где-то совсем близко проехала машина. Значит, какая-то дорога здесь есть.
Он вдохнул всей грудью холодный, пахнущий чем-то сухим и сладким воздух, натянул капюшон толстовки на голову, засунул руки в карманы и быстро пошел в сторону дороги.
Эта ночь казалась Майку бесконечной – поэтому он даже не заметил, что она подходит к концу.
Небо на востоке едва заметно начало светлеть.
@темы: Сдавайся и беги
-
-
17.04.2012 в 15:47ПРОСТИТЕ СЕГОДНЯ ВНЕЗАПНО ЗАЛИП КАПСЛОК
С ЧЕГО БЫ ЭТО-
-
17.04.2012 в 16:30-
-
17.04.2012 в 17:22ЁКСЕЛЬ-МОКСЕЛЬ БЕНЕДИКТ ИБН КАМБЕРБАТЧ!!!!11
Они спали в одной комнате
ёбаный стыд вся жизнь пронеслась перед глазами, пока нашла строчку и продолжила читать
-
-
17.04.2012 в 17:24iwfm, А КУДА ЖЕ БЕЗ НЕГО
-
-
17.04.2012 в 18:40Ах да…Майк
-
-
17.04.2012 в 22:25-
-
17.04.2012 в 22:46ебатьобнять и плакать-
-
17.04.2012 в 22:57скотина такая, но сейчас не смогла сдержаться.... ААААААААААА!!! Майк и ДадлиТакая глава
-
-
18.04.2012 в 00:18Ryu-sensei, Ух ты!))))))))))))) Спасибо огромное, чувак!))))))))))))))))))))))))))))))
-
-
18.04.2012 в 19:23ах да, и дадли с майком - это просто обнять и плакать. недаром дадли майка так и не смог убить. а майк переживал так из-за его предательства, и не смог и его убить, в свою очередь.
-
-
18.04.2012 в 19:51-
-
19.04.2012 в 10:11СПАСИБО!!!!
-
-
19.04.2012 в 10:16-
-
19.04.2012 в 10:59feredei, ИИИИИИИИИИИИИИ!!!!!!!!!!!! ЧУВАК!!!!! НУ, ПОЖИВЕМ-УВИДИМ
-
-
03.07.2012 в 17:26вот так и разбиваются мечты о радужном будущем о суровое настоящее
а король-то голый!и прынц совсем даже не прынц-
-
03.07.2012 в 17:27-
-
03.07.2012 в 17:32я всеми конечностями за реальность в фанфикшине, но порой так пафоса охота
-
-
03.07.2012 в 17:34