Питер FM, тьфу, то есть Тарон FM

[Cinnamon-Roll]

Вдогонку к предыдущему посту - я тут начала вспоминать историю про Тарона Эджертона в роли Достоевского, которую мы с Печенькой придумали в поезде Питер-Москва, и поняла, что не могу не записать такой эпик. Итак, в эфире история о том, как Тарон Достоевский написал "Пятьдесят оттенков серого" и спас Россию. Колин Ферт в роли Кристиана Грэя прилагается

Иииитак, в ролях:


Тарон Достоевский, студент Инженерного училища Петербурга


Колин Фертович, преподаватель сопромата в Инженерном училище


Генрих Кавилевский, Данила Дехановский и Андрей Попов, однокурсники Тарона






Бенедикт Карлович Бенкендорф, начальник тайной полиции, и его помощник, Иван Францевич Ватсон



Вениамин Уишоу, агент тайной полиции


А.С. Пушкин, живой и здоровый


Его супруга, Наталья Романовна Гончарова


Габи, швея


И Себастиан Стэн в роли Пышечки

Тарон FM

- Жил да был Тарон Достоевский.
- Катя, я предлагаю на этом остановиться.
- Нет-нет, Тарон никогда не останавливается! Так вот, началось все с того, что у него умерла любимая мама, и остался он один-одинешенек с суровым папой. А папа мечтал вырастить Тарона настоящим мужиком и потому отправил в Петербург, в Инженерное кадетское училище, на прощание подарив ему коробку с циркулями – помните, мы в музее Достоевского такую видели? В общем, из личных вещей он привез в Петербург только эту коробку и маленький эмалевый портретик своего любимого Пушкина. Мы его тоже в музее Достоевского видели.
- Хорошо, что сотрудники музея не знали, для чего мы изучаем их экспонаты! И вот, приезжает наш тихий скромный затюканный папой Тарон в училище и ему там совсем не нравится. То маршируй, то чертежи делай, а ему чего-то другого хочется.
- Боюсь даже предположить.
- Гусары, молчать! А поселился Тарон знаете где? Он снял комнату у какой-то хозяйки, похожей на старуху-процентщицу, а у нее была дочь.
- Сонечку Мармеладова?
- Да нет, Габи из «Агентов АНКЛ». Она из обрусевших немцев. И встречалась она с однокурсником Тарона, прямо-таки олицетворением Инженерного училища, красавцем, франтом и мотом, шутником и этаким будущим поручиком Ржевским, парнем по имени Генрих Кавилевский.
- Очевидно, тоже из обрусевших немцев.
- Именно! Понимаете, Габи – жертва мужского шовинизма. Больше всего она хотела бы тоже учиться с Инженерном корпусе, но для женщин в этом мире нет никаких возможностей, и потому она шьет в швейной артели, и Генрих ей вроде нравится, но ее бесит его мужланство, то, как он к ней снисходительно относится, щиплет за ляжки и считает просто безмозглым красивым предметом с грудью. И ей тоже хочется чего-то другого, но она сама не понимает, чего.

- Но вернемся к Тарону. Однажды после занятий один его однокурсник, Данила Дехановский, приходит к нему и говорит: «Тарон, голубчик, хотите, я покажу вам Петербург?»
- Катя, вы таким голосом это сказали, что, кажется, он хотел показать ему не только Петербург.
- Нет-нет, они просто друзья! А Тарон такой: «Но как же мы пойдем на экскурсию, уже ведь девять часов вечера, я собирался лечь спать!».
- А Дехановский ему: «Кто не видел ночного Петербурга, тот, считай, вообще ничего не видел!». И повел Тарона, робко прижимающего к груди свою драгоценную коробку с циркулями, в пышечную. Помните, Катя, мы все пытались дойти до исторической питерской пышечной и так и не дошли? Вот именно туда они и отправились!
- Но она ведь ночью не работает.
- Ха! Все дело в том, что днем это была просто пышечная, а по ночам, ну, понимаете, Пышечная. Где интеллигентные господа могут найти себе Пышечку. Типа закрытого клуба.
- И Тарон с отвисшей челюстью приходит туда и видит за одним из столиков Пушкина.
- Катя, вы серьезно?
- А Пушкина у нас играет Сэмюэль Джексон. Помните, вы мне рассказывали про колорблайнд кастинг и черную Гермиону? Умоляю, пожалуйста, пусть у нас будет колорблайнд кастинг и черный Пушкин!
- Ладно, ладно. А знаете, почему Пушкин в нашей истории живой? Из-за Наташи. С ней он и сидит за столиком. Как вы понимаете, в роли Натальи Гончаровой у нас Скарлетт Йоханссон.
- Знаете, теперь я точно понимаю, почему в нашем АУ Пушкин не стрелялся на дуэли и прожил до глубокой старости. Представьте: приходит к Пушкину Дантес и пытается подбить его на дуэль, а Пушкин смотрит на него взглядом Сэмюэля Джексона и говорит: «Похоже, что я куплюсь на ту лапшу, которую ты вешаешь мне на уши?»
- Или еще лучше. Он говорит: «Наташа, иди разберись». И такая Наташа, как у нас, легко пошла бы на дуэли сама отстаивать свою честь, пристрелила бы Дантеса, и жили бы они с Пушкиным долго и счастливо.

- И вот сидят они вдвоем за столиком в Пышечной – Пушкин туда вместе с Наташей ходит, не ради пышечек, а потому что он Зеркало Русской Жизни и изучает человеческие нравы. Тарон на негнущихся ногах подходит к столику и, прижимая к себе циркули, счастливо пялится на Пушкина.
- А Пушкин его пригласил к ним с Наташей выпить, и Тарон был так счастлив, что впервые в жизни выпил. «А вы писатель, молодой человек?» - спросил Пушкин, раскуривая сигару. Тарон помотал головой, а Пушкин посмотрел на него взглядом Сэмюэля Джексона и говорит: «Вы просто сами пока этого не знаете».
- Потому что Пушкин – Зеркало русской жизни и всех видел насквозь. А еще он сразу понял, чего еще Тарону хотелось, и чего тот сам не понимал. И подозвал к их столу лучшую Пышечку этого заведения.
- Себастиана Стэна.
- Катя!
- Нет, серьезно! Пушкин все сразу понял! А Себастаин был умной пышечкой и тоже сразу понял, как обращаться с Тароном. «Хочешь, я покажу тебе свою библиотеку?» - спросил он. Тарон очень хотел посмотреть на библиотеку.
- И Себастиан повел его к себе.
- «А где же книги?» - растерялся Тарон.
- «Да кому они нужны», - сказал Себастиан. А дальше затемнение.

- В общем, после затемнения Тарон проснулся и взглянул на жизнь новыми глазами. Себастиан будто открыл в нем источник творческой энергии.
- Вот это как-то двусмысленно прозвучало.
- … И Тарон начал сочинять. С тех пор он забросил учебу в надоевшем ему Инженерном окончательно, и только сочинял да встречался с пышечками. И еще знаете, что? Данила Дехановский, увидев, что Тарон свой парень, взял его на заседание своего тайного клуба петрашевцев.
- Они там читали произведения Фурье и обсуждали Маркса. И Тарон какое-то время думал, что это именно то, чего не хватает его душе – но нет, оказалось как-то не то. Он, понимаете, чувствовал, что такими собраниями родину не спасешь! Но он все равно по пятницам к ним ходил, потому что Данила был его друг и славный парень.
- - И так все и продолжалось, пока в Инженерный корпус не пришел новый преподаватель сопромата, Колин Фертович.
- Холодный и неприступный, как айсберг в океане. Как Кристиан Грэй из «Пятидесяти оттенков серого». Как одинокий мужчина из фильма «Одинокий мужчина».
- И Тарон влюбился с первого взгляда. И опять открыл в себе что-то новое, потому что, когда Колин Фертович постукивал указкой по ладони, проходя вдоль рядов парт, юный Достоевский успевал вспотеть как мышь.
- Придя домой, он в тот же вечер бросился сочинять, чтобы как-то с этим справиться, и на этот раз это были не просто ученические этюды, нет, это было пламенное нечто, которое в будущем станет самым знаменитым его романом, гимном униженных и оскорбленных!
- Дело в том, что пока Тарон при свете свечи строчил свои произведения, рядом сидела Габи и шила. Шить она любила примерно так же, как Тарон – учиться в Инженерном корпусе, но другого выбора у нее не было. И Тарон наконец понял, где те униженные и оскорбленные, голосом которых он должен стать. Это женщины, понимаете? Женщину, на желания которых никто не обращает внимания.
- И он начал писать историю о бедной скромной забитой жизнью девушке по имени Анастасия. Она учится в институте благородных девиц вместе с такими же несчастными мышками – и тут однажды приходит к ним новый преподаватель, Колин Фе… Нет-нет, подождите, он же должен был как-то замаскировать свою сублимацию. Скажем, Кристиан Серов.
- Кристиан? Опять из обрусевших немцев, что ли? Кстати, разрешите заметить, что в женских учебных заведениях мужчины не преподавали.
- Не наступайте своим обоснуем на пламя моей души! Неважно! В общем, Анастейша, тьфу, Анастасия при виде Кристиана Серова что-то вдруг почувствовала. И вот однажды он вызывает ее после уроков к себе в кабинет, запирает дверь и говорит: «Присядьте, голубушка. Нам нужно поговорить». И она так скромно садится на краешек стула и…
- И на этом конец первой главы!!! Понимаете, утро настало, Тарону пора идти учиться!

- А пока он был в Инженерном, эту рукопись нашла Габи и прочитала. И у нее прямо сердце забилось в два раза быстрее, потому что, понимаете, впервые мужчина писал от лица женщины и впервые описывал женщину так, как будто она что-то чувствует, как будто у нее есть желания, понимаете!
- И когда Тарон пришел домой, она его уговорила поделиться с кем-нибудь пламенем своей души. А он стеснительный, как Эдди Орел! Но он все же прихватил свое произведение на собрание петрашевцев и, стесняясь и проглатывая слова, вышел и начал читать.
- Они думали, он что-нибудь про революцию жахнет, а он, понимаете, совсем не про это. И все сначала посмеивались, а потом притихли и слушали во все уши. И когда он закончил, все вскочили и спросили: «Ну, что дальше, что дальше?».
- Вот так все и началось. Тарон писал свое произведение и каждую пятницу читал следующую главу на собрании петрашевцев, а на уроках любовался на Колина Фертовича и вдохновлялся. Понимаете, это было первое произведение русской литературы, где был секс и это было прекрасно, а не ужасно, понимаете? И еще это была история об освобождении женщин. О том, что их желания не менее важны, чем желания мужчин.
- Петрашевцы давно уже плюнули на Маркса и Фурье и только обсуждали, что там у Анастейши с Кристианом. А Габи читала каждую новую главу на собрании своей швейной артели, и девушки там были в восторге – впервые кто-то им будто в самую душу заглянул! Постепенно сочинение Тарона начали переписывать для тех, кто не был на собрании, и оно начало тайно расходиться по всему Петербургу. А знаете, как Тарон подписывался? Ф.М. А знаете, почему?
- Даже не знаю, что предположить.
- Дело в том, что в Инженерном корпусе у Тарона был однокурсник, который как раз был влюблен в учебу и был прирожденным инженером. Звали его Эндрю… То есть, Андрей Попов. И все на курсе считали его слегка чокнутым, потому что он вечно твердил всем про какие-то волны, с помощью которых слова можно передавать на далекие расстояния, и повторял, что однажды изобретет машину, которая сможет передавать эти волны.
- Все считали его местным сумасшедшим, и только Тарон слушал, потому что был очень добрый. И Андрей с горящими глазами рассказывал ему про эту фантастическую штуку, которую он называл «ФМ-волны».
- И когда Тарон изобретал псевдоним, он вспомнил Эндрю Попова и его волны, с помощью которых можно говорить с людьми на расстоянии, распространять свои идеи повсюду. И поэтому так и стал подписываться: Ф.М.
- А знаете, как Тарон назвал свое сочинение? «Пятьдесят оттенков серого». А знаете, почему? Он говорил: «Я мечтаю, чтобы люди не стеснялись своих желаний, не подавляли их, не унижали и не презирали друг друга из-за них – и тогда наша родина загорится яркими красками, светлыми и прекрасными, каких мы и не знали раньше. А сейчас, на какое сословие ни глянь, я вижу только одно – уныние и подавленность, пятьдесят оттенков серого». И он наконец понял: вот в чем должна совершиться революция, вот что спасет его бедную страну.
- И все пышечки в пышечной во главе в Себастианом Стэном зачитывались, вырывая друг у друга замусоленную копию. И Пушкин с Наташей читали, и Пушкин, раскуривая сигару, усмехался и говорил: «Так и знал, что из этого молодого человека большой писатель выйдет!».

- И так бы все и шло, если бы не Бенедикт Карлович Бенкендорф. Он тоже из обрусевших немцев, понимаете? Шеф тайной полиции. Царь поручил ему задушить гидру революции на корню, и Бенедикт Францевич роет, как ищейка. Как, я бы сказала, Шерлок Холмс.
- И, конечно же, у него есть верный помощник, усатый солдафон Джон, тьфу, Иван Францевич Ватсон. Тоже из немцев.
- И вот, Бенедикт Карлович собрал всех своих ищеек на собрание и сказал, что по его агентурным сведениям в Петербурге объявился новый революционный кружок – петрашевцы. С каждой неделей их все больше, и они подпольно распространяют какое-то сочинение – видимо, революционный манифест. И тогда Бенедикт Карлович сказал: «Нам нужен в этом кружке свой агент. Кто хочет поработать под прикрытием?»
- Иван Францевич сразу вперед шагнул и застыл навытяжку: усы топорщатся, глаза вытаращены. А Бенедикт Карлович ему: «Помилуйте-с, у вас на лице написано, что вы из охранки. Нет, пусть Вениамин идет, он выглядит точно как эти тощие интеллигенты, что на собрания ходят». И подзывает Бена, тьфу, Вениамина Уишоу. У него папа из обрусевших англичан был, поэтому такая фамилия.
- А с Венечкой вот какое дело. Служить-то он в охранке служил, но в его душе зрела революция. Недовольство царем, ищейками из охранки, положением крестьян, всей этой жизнью несчастной. И когда его вызвали, у него созрел план.
- Он отправится в ячейку петрашевцев работать под прикрытием, а на самом деле помогать им будет. Ну, там, анонимно намекать, когда ждать облавы, и все такое. И вот он с революцией в душе отправляется на собрание.
- А там вместо Фурье Марксом Тарон и его непотребное сочинение. И Вениамин чуть от ярости сначала не лопнул – он-то думал, это настоящие революционеры, думал, они террор планируют, а тут…
- Но когда Вениамин главу сочинения Тарона до конца дослушал, у него в душе все перевернулось! Тарон как будто в самую душу ему посмотрел, как будто все желания, которые Венечка в себе подавлял и из-за которых такой злой был, увидел!
- А на собрании рядом с Вениамином по случайности сидел Данила Дехановский.
- И когда чтение окончилось, эти двое посмотрели друг на друга и…
- … И вдруг поняли Анастейшу с Кристианом. И с собрания они вместе ушли. И весь Маркс у Вениамина из головы вылетел.

- На следующий день Бенедикт Карлович Венечку спросил, как прошло собрание, а Вениамин твердо так сказал: «Нет там никаких революционеров, просто литературный кружок».
- И все бы хорошо закончилось, да только Бенедикт Карлович ему не поверил. Он был ищейкой со стажем и сразу понял, что дело тут нечисто. И, приклеив себе усы и парик, сходил на следующее собрание.
- И возмутился. Какое непотребство они там устроили! Общественные устои расшатывают! Ишь, женщин хотят эмансипировать! Да это хуже террора! Да еще он там Вениамина увидел! И в следующую пятницу Бенедикт Карлович с ищейками всех петрашевцев арестовали. А Вениамина Бенедикт от дел с позором отстранили.
- «Ну-с, господа, что делать будем? – говорил Бенедикт Карлович на собрании своих ищеек. – Не хочу, чтобы все это непотребство до царя дошло. Значит, так. В протоколах ареста напишем, что это настоящие революционеры и готовили покушение на царя. А что до документов, которые они распространяли… Да бумага в протоколе покраснеет, если мы это напишем! Значит, так. Пишем, что они распространяли запрещенное письмо Белинского Гоголю».
- И Бенедикт Карлович подал царю прошение о том, чтобы всех участников заговора повесили.
- И знаете, что еще? Тарон не успел написать всего одну главу. И все оборвалось на самом интересном месте. Знаете, на каком? Это ведь очень добрая история, о любви и свободе. И вот что было в той главе, которую он читал в тот вечер, когда их арестовали. Кристиан Фертович Серов понял, что любит Анастасию, что они родственные души, и решил сделать ей предложение. Но потом он понял, что не может. Что он такой грязный тип, а она такая хорошая, и он не хочет портить ей жизнь. И вот он стоит в своем кабинете у окна с кольцом и раздается стук Анастейши в дверь, и мы не знаем, то ли он сейчас выбросит кольцо в окно, то ли развернется и откроет ей дверь. Тут-то Тарона и арестовали.

- Габи была безутешна. Она сидела дома и даже шить не могла, и тут приходит Генрих Кавилевский – ну, вы помните, однокурсник Тарона, ее франт-жених, который вечно щипал ее за ляжки и называл своей пышечкой.
- И тут он приходит и опять начинает лапать, и тут она, такая тихая и скромная, как даст ему по физиономии заорет: «Хватит, Генрих! Я НЕ ТВОЕ ПЫШЕЧНОЕ МЯСО!!!»
- Катя, пятерка с плюсом вам за эту фразу. Генрих обалдел, но он в глубине души хороший парень, и когда Габи зло разревелась, он начал ее утешать, спросил, чего случилось, и она треснула перед ним на стол все сочинение Тарона без последней главы.
- А Генрих ничего про это не знал – он интересовался только попойками, скачками и пышечками, и ни на какие собрания не ходил. И вот он садится на диван и читает это все, с самого начала до конца. Сначала у него прямо волосы от шока дыбом встали, а потом зачитался.
- И когда, уже поздней ночью, он последнюю страницу на стол опустил, он посмотрел на Габи – и первый раз увидел ее как есть. Как человека, а не как пышечку, понимаете? И у него все в голове перевернулось – он в шоке медленно и неумолимо понял, что каждая женщина, которую он щипал за ляжки на своем веку, о чем-то мечтала, о чем-то думала и чего-то хотела.
- И они с Габи первый раз за время их знакомства нормально поговорили. Тарона из Петропавловской крепости вытащить никак не могли, но Габи придумала кое-что другое. Генрих был из богатой семьи, и один из его дядюшек был владельцем типографии. И она уговорила Генриха заручиться помощью дядюшки и напечатать произведение Тарона огромным, огромным тиражом.
- И Генрих это сделал, потому что настоящая Габи, с которой можно поговорить, понравилась ему даже больше, чем просто пышечка с ляжками.

- А когда тираж напечатали, они с помощью всех девушек из швейной артели, с помощью Вениамина, уволенного из охранки, и Данилы Дехановского начали распространять произведение Тарона по всему Петербургу. Теперь его читали даже в полуграмотных пригородах, собираясь вокруг единственного, умеющего читать.
- Никто по-прежнему не знал, кто это написал, - на книге стояли только инициалы «Ф.М.» - но прошел слух, который пустили как раз Габи и Генрих, что автора арестовали и он сидит в Петропавловке. В книге не было последней главы, но теперь всему городу хотелось узнать, чем все закончилось.
- И они выходили на акции протеста перед Зимним дворцом. Но Бенедикт Карлович со своей охранкой жестоко подавляли эти выступления, избивали людей дубинками, топтали конями, - в общем, сжали свой железный кулак. Через три дня Тарона и других петрашевцев должны были повесить.
- Приходит на следующее занятие Колин Фертович, а его вообще никто не слушает: все под партой читают «Пятьдесят оттенков серого», передавая друг другу по листочку. Ну, Колин Фертович, конечно, отнял, а после занятий решил ознакомиться, чем молодежь зачитывается.
- И вот он за своим преподавательским столом взял и прочел все это – и сразу себя узнал. Там в книге Кристиан говорит прямо его фразочками, так же похлопывает указкой по руке. И Колин Фертович догадался, кто это написал. И понял, почему Тарона уже три дня на занятиях нет – потому что он и есть Ф.М., про которого все говорят, и сидит ждет повешания.

- И тогда Колин Фертович вздохнул, накинул свое элегантное пальто с меховым воротником и пошел к Бенедикту Карловичу Бенкендорфу, с которым они когда-то вместе учились в гимназии.
- И когда они остались одни в его кабинете в охранке, Колин Фертович интеллигентным голосом говорит: «Бенедикт Карлович, голубчик, знаете, почему вас так это сочинение раздражает? Потому что вы знаете, что юноша, который это написал, прав».
- Бенедикт Карлович аж позеленел. «Да как вы смеете!» - говорит он. А Колин Фертович ему: «Эта книга ведь о том, что можно избавиться от многих бед, если мы перестаем подавлять сами себя и самим себе врать. А вы ведь это и делаете. Я же помню вас в наши гимназические годы. Помню, как ваш отец бил вашу мать, а она ничего не могла с этим сделать, ведь разве может женщина уйти от мужчины? Общество ее за это уничтожит. А еще я помню вашу любимую сестру, прекрасную девушку. Я тут поспрашивал знакомых – она вышла замуж за какого-то военного, грубого тирана, но, конечно, ради детей она будет жить с ним до старости. Разве это правильно, голубчик? Вас так злят «Пятьдесят оттенков», потому что вы видите, что они принесут перемены обществу – но, положа руку на сердце, разве не пора его и в самом деле изменить?»
- И с этими словами Колин Фертович встал и вышел из холодного кабинета охранки, оставив бледного Бенедикта Карловича стоять посреди комнаты.
- После бессонной ночи Бенедикт Карлович пришел на аудиенцию к царю. Он положил перед ним на стол «Пятьдесят оттенков» и сказал: «Ваше величество, мне нужно сообщить вам об этом деле во всех правдивых подробностях». А дальше у нас затемнение.

- А Тарон, которого мы так непростительно забросили, в это время сидит в сырой одиночке Петропавловской крепости и ждет казни на следующее утро. Он ни о чем не жалеет, ведь последние месяцы были куда счастливее, чем вся его предыдущая жизнь. Он нашел себя, как и предрекал ему Пушкин.
- И тут надзиратель ему говорит: «К вам посетитель». И заходит Колин Фертович. Он в своем элегантном костюме так дико смотрится в этом жутком месте, что минут пять Тарон просто пялится и думает, что у него галлюцинации.
- «Читал ваше сочинение», наконец говорит Колин Фертович. И Тарону в эту секунду ужасно хочется, чтобы утро наступило быстрее, потому что он уверен, что Колин Фертович догадался, что это все про него, и теперь презирает его.
- А потом Колин Фертович подходит к решетке, в которую Тарон вцепился побелевшими пальцами, и легонько бьет по этим пальцам ручкой зонтика.
- «Тарон, вы были очень плохим мальчиком. По-моему, вас нужно наказать», - тихо говорит он, глядя ему в глаза так, что Тарону кажется, будто у него сейчас от восторга разорвется сердце. Он тянется к Колину Фертовичу, но тот отходит от решетки и говорит: «Есть и дело поважнее, которое вы не закончили» - и протягивает ему через прутья пачку бумаги и набор карандашей. И уходит.
- Всю ночь Тарон пишет последнюю главу «Пятидесяти оттенков». Он счастлив, и поэтому у его истории счастливый конец. Конечно, Кристиан Серов решился сделать Анастейше предложение и, конечно, она его не отвергла. «Ты вовсе не грязный, - говорит она Кристиану. – Ты просто живой». И они целуются, и все чудесно.

- А история самого Тарона между тем даже близко не дошла до хэппи-энда, потому что на рассвете его забирают и ведут на казнь.
- Но он понимает, что умрет счастливым. И он не знает, что на самом деле, как только его вывели из камеры, рукопись оттуда забрали и по приказу Бенедикта Карловича передали в газету «Русский вестник», которая немедленно всей редакцией набрала этот текст для помещения в ежедневный выпуск.
- У сотрудников газеты, набиравших текст, руки от счастья тряслись – они ведь вместе со всеми читали предыдущие части, а теперь были первыми, кто узнал, чем все закончилось.
- Тарона привели на казнь – но в последний момент, когда его, счастливого и не боящегося смерти, собирались вешать, вперед вышел Бенедикт Карлович, долго смотрел на него и остальных осужденных – и велел отпустить.
- Ведь вся эта казнь была просто инсценировкой по приказу царя – они на вчерашней встрече решили ее устроить, чтобы слегка припугнуть петрашевцев, и царь подписал помилование.
- В Петербурге в то утро было очень тихо – все запоем читали утреннюю газету, которая поместила долгожданный финал истории на первой полосе, вместе с сообщением о том, что таинственного Ф.М. сегодня помиловали по приказу царя. И, дочитав до конца истории, все посмотрели друг на друга новыми глазами.
- Уставшие друг от друга супруги решили, вдохновившись книгой, освежить угасшие чувства. Те, кто боялся друг к другу подойти, подошли и предложили. Страдающие женщины обрели храбрость уйти от нелюбимых мужей.
- Финалом «Пятидесяти оттенков» зачитывался Пушкин, который немедленно решил, что им с Наташей маловато четверых детей и пора расширить клан Пушкиных. Читали пышечки, заливаясь слезами, потому что впервые кто-то увидел в них не только пышечное мясо. Читали девушки из швейной артели. Вениамин читал, обняв Дехановского. Эндрю Попов читал, мысленно обняв радиоволны. Габи и Генрих бросились друг к другу и поцеловались взасос, с такими чувствами, как никогда в жизни, - они ведь спасли Тарона, сделали что-то вместе.
- Читал Бенедикт Карлович, прямо во время ежедневного брифинга тайной канцелярии, подложив газету в папку с протоколами и делая вид, что читает их. Это было очень тихое заседание, потому что у всех остальных в папках с протоколами тоже лежала газета.
- Читал царь, делая вид, что готовится к встрече иностранных послов. Читали революционеры и марксисты во всех подпольных кружках – и вдруг подумали, что реальные девчонки (или парни, кому что нравится), кажется, куда интереснее, чем «Капитал» Маркса.

- А у выхода из Петропавловской крепости Тарона встречал Колин Фертович. Под зонтом, ведь было дождливое питерское утро, и со свежей газетой в руке.
- «Пойдем домой, Тарон», - сказал он. А когда они уже отошли от крепости, Колин Фертович остановился.
- Знаешь, Тарон, тебе нужен более звучный псевдоним. «Ф.М.» - звучит несерьезно. Может быть, как-то это расшифровать? Скажем, «Федор Михайлович».
- «Федор Михайлович Достоевский?», счастливо выдохнул Тарон. «Мне нравится». И они пошли домой.
- А в умах всего Петербурга произошла революция.
- Сексуальная революция! А настоящая так и не произошла, понимаете? Вы только представьте, как теперь были заняты революционеры! Какие возможности перед ними открылись! «Хочешь, поиграем в штурм Зимнего дворца?» - играя бровями, говорил какой-нибудь революционер своей любимой пышечке. «Ты будешь Зимним, а я буду необузданным революционным матросом, который его берет».
- А другому его пышечка говорила: «Давай, детка, покажи мне залп своего крейсера «Аврора»! А где-то там Ленин забыл про коммунизм, но по-прежнему любил говорить своей Наденьке длинную речь в самый неподходящий момент. «Учиться, учиться и еще раз учиться!» - повторял он, пока они пытались повторить некоторые гимнастические этюды из «Пятидесяти оттенков».
- И никто никого не убил, понимаете? Никаких террористов, никаких расстрелов, никакого свержения царя. Никакой гражданской войны.
- Вместо нее по всей стране начался демографический бум. Россия стала страной счастья и процветания.
- Тарон написал еще множество прекрасных книг, каждой из которых зачитывалась вся страна. Свои произведения он теперь подписывал так: «Ф.М. Достоевский». Ну, вот и сказке конец, а кто слушал – молодец.
Наши соседи по поезду:

@темы: Life stuff, Сказки, Oh it's brilliant!, Гопота уже не та

Comments

[greenmusik]

я ещё только на каст посмотрела, а уже кончилась как личность.

[greenmusik]

это прекрасная, прекрасная история! ох, это сублимирование об бумагу! а ведь если бы колин фёртович раньше заметил взгляды юного тарона достоевского, всё сложилось бы совсем иначе! ведь тогда бы не было книги, а была бы революция, и им пришлось бы выбирать - бежать из страны вместе или сражаться по разные стороны.

[Cinnamon-Roll]

greenmusik, Да-да, все было бы совсем плохо!

[Ште]

прекрасный каст и прекрасный текст!
идейная атмосфера и революционный литературный петербург

[greenmusik]

Cinnamon-Roll,

и ещё хуже

и тарон, завидев выходящего от царя господина фёртовича, кричал бы "беги, там бомба!".
и колин корил бы беспокойного юношу за то, что тот связался с кем ни попадя, и вот теперь они пьют кофий в обрыдлом париже, а могли бы гулять по одессе под цветущими каштанами. и за потерянный домик под оренбургом тоже корил бы. и за оставленную на поруганье школярам, да матросам свою библиофику, где ценнейшие экземпляры наличествовали!
и тарон висел бы на верёвках на прикрученном к полу стуле в допросной, без воды и сигарет бы сидел, а бенедикт карлович морщился бы, раскуривая трубку, и посмеивался в кулак его стойкости, а потом сдавал бы полубезумного от жажды и побоев на руки старому приятелю в обмен на все фамилии революционного собрания.
и кто-то из них, держал бы руку другого, торчащую из-под завала, горячую и кровоточащую. и плакал бы беззвучно, и растаскивал доски, разрывал щебень голыми руками или руками, затянутыми в дорогую лайкру, отворачивал бы листовое железо... а потом прятал бы у себя от своих и чужих, а незнакомый, но очень въедливый старый доктор йосиф маккельберг лечил бы почти совсем задаром, такие убытки, такие убытки!

[Noli Timere]

Охохо) У меня просто руки опускаются в бессилии перечислить, со скольких сразу сторон это неимоверно прекрасно) С литературной. Со стилистической. И сюжет, и каст, и образы, и.. И.. И вот всё!
Ровно то, что нужно было для превращения банального обеда в праздничный, благодарю, о, благодарю вас!

[korolevamirra]

да это же гениально! )))
можно перепостить?

[korolevamirra]

да это же гениально! )))
можно перепостить?

[Cinnamon-Roll]

Ште, Спасибо!!!!)))))))))))))

greenmusik, Ну-ну, это уж совсем грустно!)))

Weirdin, О, дружище, всегда пожалуйста!

korolevamirra, Спасибо!))) Можно!)))

[stasya]

[*печенька*]

Вы не поделились самым главным историческим пейрингом, от которого мы, помнится, рвали пуховики на груди! Это Николай II в исполнении Джеймса нашего Макэвого и Майкл Фассбендер в роли акулы революции кому же, как не им, играть в штурм Зимнего *бровке*

[Cinnamon-Roll]

stasya,

*печенька*, Это из другой истории!

[BlueberryS]

еще не читала - у меня от действующих лиц уже истерика

[Cinnamon-Roll]

BlueberryS,

[*печенька*]

Cinnamon-Roll, мне кажется, под конец они слились в едином потоке бессознательного)))))))))

[Sumeragi Subaru]

когда два позитивиста переписывают историю, кажется, что в мире и жить уже как-то можно

[reda_79]

Cinnamon-Roll, ахаха, ну что за прелесть этот ваш Тарон Достоевский
занимайтесь любовью, а не войной(с)

[Cinnamon-Roll]

*печенька*,

Sumeragi Subaru, Дыыыыааааа!!!!!

reda_79, Ох, вообще прелестное создание!

[sablefluffy]

бувахахахаха!! божечки, какой восторг %)

[Cinnamon-Roll]

sablefluffy,

[BlueberryS]

«Хочешь, поиграем в штурм Зимнего дворца?» - играя бровями, говорил какой-нибудь революционер своей любимой пышечке. «Ты будешь Зимним, а я буду необузданным революционным матросом, который его берет».
- А другому его пышечка говорила: «Давай, детка, покажи мне залп своего крейсера «Аврора»!

[Cinnamon-Roll]

BlueberryS,