Череповец 2015, или На западном фронте без перемен

[Cinnamon-Roll]

Мы с мамой последние несколько дней были в Череповце с ежегодным визитом к родственникам. В таких случаях Печенька обычно со всепрощающей улыбкой терпеливого доста говорит: "Катя, как я люблю, когда вы опять заводите волынку про Череповец! Сколько ж можно!!"


Поезд Москва-Россия
Сто лет не ездила в купе, но тут на него была скидка, и я решила рискнуть.
Подойдя к вагону, мы обнаружили, что проводники у нас – подтянутые, как кремлевские курсанты, молодые люди в шикарной форме. Лица у них при этом были соответствующие – как будто они поставлены на караул, чтоб враги народа не пробрались в вагон дальше титана с водой.
- Тут сказано, что все проводники прошли спецобучение, - сказала мама, читая какую-то поездную брошюру.
- Они знают кунг-фу? – с надеждой спросила я, и перед моим мысленным взором промелькнул весь фильм «Кунг Фьюри»: на поезд нападают динозавры, Тор, трицеракоп, золотой орел Гитлера и робот-банкомат, и тогда наши проводники…

- Полагаю, «спецобучение» значит, что они могут красиво подать чай, - разбила мои мечты мама, и я немедленно пошла проверить.
- Нам, пожалуйста, чай, - сказала я, поймав в коридоре проводника.
- Ща, - буркнул он.



Но в целом купейный вагон произвел на меня впечатление прямо-таки разнузданной роскоши. Журнал «Отдохни» каждому пассажиру! Тапочки! Подушка без комков! Розетка – и она работает! Это бы ладно, но зубная паста и зубная щетка?! Как говаривал Эггси Анвин, it’s a bit too much!

Правда, спецобученные проводники еще в Череповце забыли налить во все емкости для жидкого мыла, собственно, мыло, и так до самого Череповца об этом и не вспомнили. Громкая связь тоже работала знакомо и близко сердцу всякого гражданина нашей родины: новенькие вагоны, новенькое оборудование, и вот настает момент спецобученному проводнику рассказать пассажирам, на какой высоте будет проходить полет и все такое.
Голос из динамика: «Уважаемые пассажиры, вас приветствует ХРХРХРРРХХРРР *громкий треск помех*. Наш поезд… *голос отдаляется и исчезает* И мы рады предложить вам ХРРРРРРРХФФФРРР *все приникают к динамикам, чувствуя себя военными радистами, которые пытаются перехватить ускользающий сигнал рации противника посреди болот. Внезапно сквозь помехи прорывается громкий голос* Чай! Вы также можете РРРХРХРРРРР. Спасибо за внимание».


Серые Облака, приятно познакомиться
Череповец встретил нас небом, похожим на слоеный пирог, которое одновременно обещало апокалиптическую грозу, мирный серый денек и раскаленную жарищу. Нигде больше такого не видела: клочки темно-серых туч, прямо рядом с ними – синее небо, потом беленькое облачко, опять небо, опять туча – как будто все возможные варианты погоды взбили в блендере.
Мы вышли из поезда и сели на автобус, который, как было на нем написано, идет на Советский проспект. Написано это было на картонке - а на светящемся табло этого новенького шведского автобуса по-прежнему, как и в прошлом году, указано, что он едет в Стокгольм.
Хорошо, что в какой-то момент я догадалась спросить у контролера, идет ли действительно этот автобус на Советский.
- Нет. Советский в другой стороне.
- Но ведь на нем написано…
- А мы едем в Заречье.

Мы катапультировались из автобуса на первой попавшейся остановке и остаток пути решили пройти пешком - чтобы насладиться всеми прекрасными переменами, произошедшими в городе за последний год. Ну, это я так надеялась. На деле перемен оказалось две: 1. Супермаркет «Семья» переименовали в супермаркет «Едоша». 2. На всех проезжих частях окончательно стерлась разметка. Теперь только чувство открытых пространств и вера в лучшее помогают череповецким водителям ехать по полосам. От «зебр» уже вообще ничего не осталось, поэтому переходить улицу надо бодро и быстро, не теряя надежды, что водитель тоже видел скромный знак пешеходного перехода.


В гостинице, где мы всегда останавливались раньше, цены выросли до таких высот, что в этот раз мы решили поступить по-западному: поселиться в хостеле.
Когда мы зашли, в холле его была тьма и тишина.
- Тут как в бомбоубежище, - тихо сказала мама, и тут хозяйка, выплыв из тьмы, радушнейше нас приняла, сделала скидку, поселила нас в номер на четверых вместо номера на двоих, мы заплатили, она выдала нам квитанцию, а потом торжественно объявила:
- Но у нас есть небольшая проблема. Отключили горячую воду.
- Эээ… и что нам делать?
- Ну смотрите, тут есть чайник и тазик. Вполне можно помыться! Все получится!

- Эээ… но…
- Ничего-ничего, все в порядке! – хозяйка бодро улыбнулась нам и скрылась в бесконечных коридорах хостела, извилисто ведущих вглубь здания, как кротовьи ходы.

И вот, мы печально осели в своем огромном номере под названием «Малибу», глядя на постер с пальмой, лампы в виде облаков и подушки со стадами антилоп и мордами львов. Словом, это был Хостел с Выдумкой. Окончательно я это поняла в душевой, где пол выложен плитками с разбросанными по ним итальянскими словами. Что хотел сказать производитель этих плиток, осталось загадкой, потому что слов он выбрал три: «Серый», «Облака» и «Приятно познакомиться».

А еще в гостиной хостела была корзина журналов из девяностых. Я взяла от нечего делать один и поняла: спасибо вот этому журналистскому стилю за то, что его больше нет с нами. Я потом целый день ходила и представляла, как выглядели бы статьи про сегодняшних любимцев публики, написанные вот этим слогом. Итак, журнал под названием «Мир звезд», 1992 год. На обложке три фото: Алла Пугачева, Хрюша и Харрисон Форд.
«Вот он, юный Роберт Дауни Миша Ефремов! Ерничанье колышется в мути вчерашнего похмелья его глаз. Глаза у него цвета нестиранной гимнастерки. Вообще-то красиво. Он - отменный стебало».
«Рядом со мной - актер Себастьян Стэн Вячеслав Невинный. Не очень-то разговорчив этот длинный и худой парень! Единственное, что удалось из него втащить - это его страсть к оккультным наукам».
«А вот Крис Эванс Кирилл Козаков - ему 28, он на удивление домовит, не сидит без обеда, в квартире чисто - но в больших разбегающихся к вискам глазах – неустроенность».
Отдельно доставила рубрика «Письма читателей»:
«Для кого ваш журнал создан? Пресняковы на снимках одеты в одежду джинсовую, вся в заклепках, цепочках. Длинноволосые и мужского вида нет!»
«… Приобрел журнал, не представляя, какое сокровище внес в дом».
«Больше и смелее следует а журнале помешать материалов эротического характера! Культуру надо доносить до народа, а эротика - часть культуры без сомнения». Очень надеюсь, что Ю.А. Юрченко из Луцка дожил до того момента, когда начали выпускать журнал Максим и ему больше не надо было так ждать нового выпуска «Мира звезд».

Когда мы только въехали в хостел, там никого не было, но за последующие дни появились: 1) парочка с молчаливой пожилой таксой 2) парень, который целыми днями сидел на диване в гостиной и без наушников смотрел клипы Крутых Русских Рэперов на ютьюбе. Каждый раз, когда кто-то заходил в гостиную, он подпрыгивал, закрывал комп, прятал его под подушку и делал вид, что любовался рисунком обоев на стене.
Ну и наконец самый удивительный факт из жизни этого прекрасного места. Проживание там стоит 450 рублей. Вне зависимости от номера. Койка в восьмиместном - 450 рублей. Двухместный - 900 рублей за номер. В четырехместном можно жить одному, вдвоем или вчетвером – все равно платишь 450 рублей за место. Меня так и подмывало спросить, можно ли за 450 приобрести половину двуспальной кровати в двухместном номере.

Зима, что делать нам в деревне
В первый же день мы решили, что нам немедленно надо посетить какое-нибудь культурное мероприятие. Нашелся только концерт в филармонии – романсы на стихи Пушкина. Я уже была согласна и на них, но тут выяснилось, что в конце каждому зрителю предложат рассказать любимое стихотворение Пушкина. Следующие пару часов мы провели, повторяя стихи Пушкина, как в третьем классе, но зря готовились: оказалось, билетов уже нет.
Зато я нашла на ютьюбе запись своего любимого чтения Пушкина – ее и повешу. Константин Райкин читает прекрасную историю про то, как Пушкин сидит зимой в деревне и ему скучно – уже ленту в инстаграме пять раз обновил, дневнички почитал, новости, почту, ЖЖ, сделал на фоне книжного шкафа пять селфи, подождал на них лайков, выпил чаю, а на улице мороз и тоска – но потом приезжают деффчонки и все становится ха-ра-шо.
vk.com/video533330_170421386?hash=50375f4afd923...

Раз уж с филармонией не вышло, мы пошли в картинную галерею Череповца – там экскурсовод называет слушателей «товарищи», а еще может произойти вот такое:
Я: - А вот на этой стене всегда висела икона семнадцатого века «Святой Христофор с песьей головой». Где она?
Смотрительница, сонно моргая: - Да не знаю. Унесли, наверное, куда-то.
Мы заходим в следующий зал, где стоит большой белый рояль, и там потеря внезапно обнаруживается. Другая работница музея деловито брякает огромную, в человеческий рост, деревянную икону на рояль и начинает измерять ее школьной линейкой. Святой Христофор печально смотрит в потолок. Вот она, эта икона - готова поспорить, до этого момента вы многого не знали о русском церковном искусстве! www.bestiary.us/images/khristofor-kinokefal Изображать Святого Псеглавца (я не шучу, его правда так называют!) запретил в конце 17 века церковный собор – и я в общем могу его понять)))
И еще о церковной живописи: меня бесконечно умиляет, что художники иногда изображали героев церковной истории одетыми так, как одевается сам художник и все вокруг. Например, в Череповце есть икона с Иоанном Крестителем, где он изображен в лихо заломленной, как у д’Артаньяна, шляпе и почему-то с чем-то вроде тромбона в руках. И еще люблю смотреть, как меняется изображение людей с приходом Возрождения: на средневековых иконах все изможденные, аскетичные и бледные, потом наступает Возрождение и рррраз – те же святые в набедренных повязках и с торсом, как у Криса Хемсворта.
А еще у нас, оказывается, было полно Босхов и Брейгелей – сельских художников из Вологодской глубинки, которые веке в 16 изображали ад населенным такими чудовищами и странностями, каких я не смогла бы выдумывать даже после стольких лет в Интернете.

Также в музее мы увидели плакат, изображающий все музеи Череповца и окрестностей – и поняли, что еще не были в одном из них: в доме поэта Игоря Северянина, расположенном в деревне Владимировка. Мы спросили у работницы, как туда добраться, и та отвела нас в заваленные старинными вещами недра музея к заведующей, которая сказала, что возит туда экскурсии на своей машине по 700 рублей с человека. А потом посмотрела на нас и добрым голосом сказала: но вы, если честно, можете просто поехать туда на автобусе и заплатить 80 за вход.
And so we did.

Я, гений
К Северянину мы поехали под вечер – нам сказали, что экскурсовод там бывает после шести. Все, что я знала до того момента про Северянина, сводилось к тому, что это автор жизнерадостного «Как хороши, как свежи будут розы, моей страной мне брошенные в гроб» и самокритичного «Я, гений Игорь Северянин».
И вот мы загрузились в душную маршрутку, подпрыгивающую на ухабах, и понеслись в деревню Владимировка – водитель летел так, будто ведет не тряский кусок старого железа, а гоночный болид. Мы ехали мимо бесконечных вывесок вдоль дороги, обещающих недорого продать железобетонные кольца, ямобуры и технический газ, и тут мама вдруг сказала: слушай, а давай выйдем пораньше? Тут по дороге село Нелазское, и в нем знаменитая деревянная церковь, почти как в Кижах.
И мы сошли на трассе около этого села.

Оно было тихим, как будто во всех этих домах с наличниками – никого. Первый же попавшийся нам дом был снаружи весь облеплен прорезиненными постерами с накачанными фитнес-звездами из восьмидесятых. Возможно, там живет Кунг Фьюри. Вокруг дома – плетень, из которого во все стороны торчат вылезшие от старости жерди. Дальше посреди улицы валяется потерянный кем-то противогаз. В сонливой лавочке продают мороженое самого химического синего цвета, какой мне доводилось видеть. Рядом – старинный колодец-журавль. В самой большой избе – почта России, и вся ее терраса аккуратно завалена дровами, между стопками которых надо пробираться, чтоб прильнуть к технологиям будущего – Телефону и Почтовому Ящику. В магазинчике, куда мы зашли за водой, стояли пыльные комнатные растения и столик, накрытый клеенкой. Пришли две старушки, купили по пирожку, раскрыли газеты и сели за этот стол почитать.
На главной площади стоит заброшенное здание конца 19 века, по архитектуре – вроде дворянской усадьбы с конюшней. Вокруг крапива по грудь, но я все равно забралась внутрь через выбитую дверь. Внутри горы мусора, но – внезапно – стены расписаны русалками, и среди них огромная, облупившаяся, советская надпись «Disco». Рядом – сказочной красоты деревянная церковь – закрытая. Под кровлями много гнезд, гомон и писк – птицы летают туда-сюда, кормят птенцов: у них там вроде многоквартирного дома. А вдалеке, над всем этим, уходят в небо столбы красного дыма с завода по переработке не то фосфора, не то азота.
Словом, я хочу сказать, село Нелазское – большой силы вещь.

Мы подождали какое-то время на трассе, и нас подобрал следующий автобус. Мы сели, и минут через десять он вдруг затормозил посреди дороги. Оказалось, дорогу перебегает здоровенная лиса. Водитель смотрел ей вслед долго и ласково, как родной.
Автобус выбросил нас на остановке «Село Владимировка», но никакого села там видно не было. Был только лес, заправка, пустынная стоянка для дальнобойщиков – и ничего похожего на дома или хотя бы крыши. На заправке – касса, сделанная из тонированного стекла. Черный такой квадрат Малевича. Я, чувствуя себя полной дурой, подобралась к этому кубу, прокашлялась и спросила у этой монументальной конструкции:
- Эй! Есть кто-нибудь?
- Говорите, - раздался из тонированной тьмы гулкий голос.
- А вы… вы не подскажете, где тут музей Северянина?
Голос подумал.
- Наверное, в деревне, - сказал он наконец.
- А где деревня?
У меня было такое чувство, что эта безликая избушка сейчас поднимется на куриные ноги и пойдет показывать мне посреди этого бесконечного соснового леса, где же деревня.
- Повернитесь лицом вправо, - раскатисто сказала избушка.
Я повернулась.
- Видите маааленькую тропинку между теми двумя елками? Идите по ней. Дорога дальше надвое разделится. Идите по правой, но ни в коем случае не по левой, не по той, что через лес.
- Спасибо, - пролепетала я. Гулкий голос не ответил – черный куб выглядел таким же заброшенно-мрачным, как раньше.

И мы пошли по тропинке между елками. Сосны и ели вокруг становились все больше, нависали со всех сторон, комары нещадно кусали, но мы упорно шли по дороге, которая вела направо. Там и правда через какое-то время показалась деревня.
- Скажите пожалуйста, а где тут Дом Северянина? – спросила я у женщины, которая копалась у себя в саду.
- Не знаю его. Недавно только сюда въехала, - сказала женщина, продолжая полоть и корчевать.
Мы уже было отчаялись, но тут нашлась-таки местная жительница, которая показала нам дорогу.
- Вернитесь обратно, туда, где дорога раздваивается, и идите по левой – той, что через лес.
И мы пошли. Вдоль тропинки росли бесконечные поля ландышей, пахло прелой землей и хвоей, и минут десять мы слышали только хруст иголок под ногами. Потом мы увидели рабочих, которые строили посреди леса коттедж, и задали им тот же вопрос.
Рабочий задумался, а потом зычным голосом гаркнул в сторону дома:
- Вов, слышь! Северянин где живет?

Вова, к счастью, оказался человеком, который знает, что Северянин - это не местный авторитет на джипе. Вова нам объяснил – и через десять минут мы уже стояли у ворот без всяких объявлений и опознавательных знаков, за которыми тянулся берег реки, а на нем – старый деревянный дом. Предположение, что здесь в этот час может скрываться экскурсовод, казалось мне таким же вероятным, как то, что из леса сейчас выйдет леший и скажет «Бонжур». Мы покричали. Никто не отозвался.
Тут на дорожке, по которой мы сюда пришли, показались трое: две женщины в спортивных костюмах и мужчина с большой еловой веткой, которой он разгонял комаров.
- Скажите, а вот это точно дом Северянина? – робко спросила я.
- Ага, - сказала одна из женщина. – Там все советское время детский туберкулезный санаторий был. Я там была в третьем классе, а с тех пор – никогда. Все думаю - надо бы сходить, а тут вы! Мы с вами пойдем. Вот это – мои друзья из Германии, пусть тоже послушают.
Друзья из Германии глубокомысленно покивали. И тут внезапно открылась дверь старого дома, и к нам легкой походкой помчалась женщина лет пятидесяти.
- О, как здорово, что вы все приехали! Заходите, заходите! – звонко кричала она, несясь к нам по траве в туфлях на каблуке.
И следующие два часа она показывала нам участок и комнаты – в них нет ценных старинных вещей, потому что в здании нет сигнализации – есть только фотографии на стенах. В остальном все осталось примерно как было в туберкулезном санатории – но какое же это прекрасное место, и сколько историй мы услышали! Мне до сих пор иногда кажется, что вся эта странная поездка мне приснилась, но экскурсовод на прощание подарила нам книжку со стихами Северянина, и я положила ее на стол. Не скажу, что полюбила его стихи, но будете у нас на Колыме в Череповце – обязательно заезжайте! Где вы еще увидите музей, который нечем топить и где круглый год мерзнут. А раз в год к ним приезжают какие-то «десять художников из Москвы», платят им немного, снимают на неделю всю усадьбу Северянина и, по рассказам местных жителей, «всю неделю пьют и голыми в речку сигают».

На западном фронте без перемен
В первый же день с утра, заселившись в хостел, мы пошли поесть. Интернет сказал мне, что в Череповце открылось новое кафе «Буланжери». И вот что было про него написано (приведу полностью, уж больно стиль прекрасен) :
«Мы постарались поделиться с вами ощущением тепла и заботы, создав уютную атмосферу зала: элегантную, но в тоже время доступную, романтическую и строгую, с дизайнерскими задумками и лаконичностью классики. По выходным живая музыка известных исполнителей очаровывает и искренне восхищает. Мы готовы порадовать вас европейской кухней, изысканными десертами и эксклюзивной выпечкой, а наш шеф-повар начинает готовить блюда только при поступлении вашего заказа. И, самое главное, у нас с вами всегда есть возможность открытого диалога, которая позволяет переводить посещение ресторана на новый уровень».
Мы бросились туда, полные надежд.
Внутри оказалась железная лента раздачи, как в столовой. На ней стояли тарелки с блинами и запеканкой, какую нам давали в школе, а также набор изысканной эксклюзивной выпечки – сосиски в тесте, пирожки с капустой и булочки с джемом. Рядом стояли кружки и надпись: «Чай – 15 рублей».
Мрачная продавщица с ожесточением драила стойку.
- Простите, а с чем блины? – спросила я.
Продавщица бросила на меня яростный взгляд, означавший, что вторжению в ее владения ей радоваться нечего. Потом бросила тряпку, взялась пальцами за край блина и заглянула ему внутрь.
- С ветчиной, - хмуро сказала она, опять берясь за тряпку.
- Нам тогда блин с ветчиной и запеканку, - пролепетала я. Продавщица взяла тот же блин и поставила передо мной. Под ее взглядом василиска у меня не повернулся язык сказать, что я думала, это выставочный экземпляр блина и мне дадут тот, который никто еще не трогал.
Но я выдавила только:
- И два капучино, пожалуйста.
За спиной у женщины стояло что-то вроде кофе-машины. Она нажала на кнопки, строго сказала «Ждите» и через пару минут протянула мне два кофе. Один был черный, второй – бледно-коричневый: обе порции были сделаны из одной дозы кофе, так что первая была нормальная, а вторая – уж как вышло.
- А это разве капучино? – робко спросила я, заглядывая в чашки.
- Нет. Это американо, - важно сказала продавщица, взяла тряпку и ушла.
Но запеканка, кстати, оказалась вкусная. Правда, есть ее пришлось на повышенной скорости: через пять минут после нас в кафе с дикими криками влетел кормиться детский городской лагерь.

Но, если не считать открытия этого изысканного ресторана, в городе все как обычно. Голуби по-прежнему сидят на голове памятника Ленину («Хоть они ему не изменяют», сказала мама ). Продавщицы в магазинах по-прежнему умеют убивать взглядом. Кондукторши автобусов по-прежнему протирают пол автобусов на конечной остановке (ведро и швабра стоят в уголке автобуса, ожидая своего часа). Огромная растяжка, подрагивая оборванным углом на ветру, по-прежнему обещает, что на улице Сталеваров «Одежда мужская и женская все по 350 рублей».
И к слову о рекламе – еще я видела киоск с зазывной надписью «Контейнера, сувениры, уголь». А еще – рекламный плакат, обещающий ГИРИ.


А еще рядом с нашим хостелом было нечто удивительное.
Представьте себе сельского вида улицу без тротуаров, шириной в десять шагов. На ней стоит старинная изба с резными свесами кровель и наличниками – наполовину сгоревшая. Пожар отъел от нее половину, остальное стоит во всей своей первозданной упадочной красе. А знаете, что располагается напротив этой избы, ровно на другой стороне улицы шириной в десять шагов? Пожарная часть.
Я считаю, им надо сделать себе девиз, как у домов в Игре Престолов. Высечь его на гербе и повесить над воротами: «Пожарная часть номер Х: Почти успели!»

И все равно, знаете, для меня это – лучший город земли. Река на месте, мост на месте, судоверфь с баржами на месте. Встанешь, посмотришь - и ха-ра-шо.

@темы: Life stuff, Oh it's brilliant!, Travels

Comments

[greenmusik]

как обычно, прочитал и немедленно снова влюбился в стиль написания и во всё, о чём написано. даже в блин с ветчиной.

[Cinnamon-Roll]

greenmusik, Ура!!!))) Спасибо!!!!)))))))

[donemon Angell]

боже, большую часть жизни прожила в точно таком городке, даже меньше, так что, с одной стороны, радость узнавания, а с другой - ну почему мне туда хочется, это же нелогично больно хорошо пишете ))))

[Vintra]

Спасибо вам огромное за ваши истории)). Они эпичны)
Я часто бываю в таких городках, но описать их так точно и ярко не смогла бы)

[Noli Timere]

Традиционно прелестно) И так же традиционно огорчительно - сколько всё-таки большая литература теряет в вашем непостоянном лице, дорогой дуал

[нам тебе и мне]

Я, если честно, никогда не была в подобных местах - одни европы, да родной питер. самое близкое к описанию - украина, через которую я ехала на поезде. но черт, как же прекрасно! мне страшно, что у нас так люди живут, но вы так задорно и с любовью это описываете

как вы классно описываете! иконы заинтриговали - даже и не представляла, что у нас рисовали такое)

[Cinnamon-Roll]

donemon Angell, Аааа спасибо огромное!!!!))))))))))))))

Vintra, Очень рада слышать, спасибо!

дочь самурая Нами, Ах, ну что же вы, батенька, не огорчайтесь!)))))

ногу свело!, О, слушайте, да, - там иногда странно, но полно всяких скрытых сокровищ

Fumus, Да-да, у нас чего только не рисовали! Спасибо!!!

[Sapfira23]

Liv Niggle, ну вы знаете
СПАСИБО!

[Noli Timere]

Liv Niggle, а вы пишите, алмаз души моей, пишите

[*печенька*]

Я люблю ваш Череповец, таким каким вы его рассказываете, вы же знаете))))

[Cinnamon-Roll]

Sapfira23, Вэлком!

дочь самурая Нами,

*печенька*, Знаю, друг мой! Меня это каждый раз умиляет и удивляет просто до глубины души!))) Обнимаю вас))))))))))))))

[ecasolo]

После твоих рассказов - будто сама туда създила))

[Cinnamon-Roll]

ecasolo, О, это прекрасно!))))))

[Fedel]

В Томске тоже есть кафе «Буланжери») местные очень хвалят...

[Cinnamon-Roll]

Fedel, Отлично!))))

[BlueberryS]

чудесный рассказ, словно своими глазами увидела