I'm still standing (c)
НЕУДАЧНИК
читать дальше
***
Я стоял перед дверью и ждал, когда мне откроют. Никаких паролей и отзывов, как в детективных сериалах. Никаких «Что слышно про серого дрозда?» - «Мне говорили, что он уже пропел трижды». Голос за дверью просто спросил: «Ты от кого, парень?», а я ответил: «От Нила Джонсона. Я вам звонил. Меня зовут Том Чэпмен».
И дверь открылась.
***
Нил Джонсон однажды сказал мне: если будут срочно нужны деньги, есть один способ.
И теперь мне наконец пришлось им воспользоваться.
Наверх вела прогнившая лестница, за ней начинался узкий, пропахший куревом коридор — настоящие трущобы. Я даже вообразил, что атмосферу запустения тут поддерживают специально, для антуража – и эта мысль меня немного успокоила. Полы скрипели, хорошо хоть лампочка под потолком не мигала, а то был бы уж совсем аттракцион для Диснейленда – «Приключения в подпольном клубе».
Хотя, в общем-то, это и был подпольный клуб.
Человек, который вел меня за собой, тоже выглядел как герой детского спектакля — одет в старую клетчатую рубашку и поношенные джинсы, сальные седые волосы зачесаны назад - прямо мрачноватый и не слишком опрятный пожилой ковбой с Дикого Запада.
Мне было страшно идти сюда, но сейчас из-за карикатурности всего происходящего страх притупился, и на смену пришло неестественное веселье: мне хотелось отпускать оскорбительные комментарии вслух, нахамить, напроситься – но я сдержался. К тому же ковбой все равно не обращал на меня никакого внимания.
Наконец коридор кончился, и через обитую старым линолеумом дверь мы вошли в мрачноватый кабинет. Человек за столом, похожий на офисного клерка, поднял светлые, прозрачно-голубые глаза, оглядел меня и безразлично проговорил:
- Присаживайтесь, - будто секретарь в жилищном отделе муниципалитета. Если интерьер при входе был призван щекотать посетителям нервы, то здесь, в конторе, явно демонстрировали деловой подход.
- Добрый вечер, мистер Чэпмен, - светлоглазый мужчина кивнул мне вполне любезно, но руки не протянул. - Мне звонил Нил, рассказал, что у вас проблема, которую мы можем решить, - он говорил подчеркнуто сухо, короткими фразами, будто рубил свою речь на одинаковые ровные брикеты. - Ознакомьтесь со стандартной формой договора. Там все прописано. Мы обязуемся выплатить вам положенное вознаграждение. Вы подтверждаете, что не имеете хронических заболеваний, и отказываетесь от претензий к нам по поводу возможного ущерба здоровью. При консультации в медицинских учреждениях вы обязуетесь не называть источник травм. В противном случае вам грозит крупный штраф и судебное преследование.
- Это законно? - глупо поинтересовался я с развязной улыбкой, которую все пытался согнать с лица, но она вылезала сама, я ничего не мог с ней поделать.
Клерк перевел на меня скучающий взгляд. Видимо, он уже устал от этого вопроса.
- Вполне, - лаконично ответил он и легонько подтолкнул ко мне договор. - Ознакомьтесь, подпишите и можете идти переодеваться.
Я проглядел договор, но небрежно — слишком волновался. Потом все с той же кривоватой натянутой улыбкой — которая не произвела на моего собеседника никакого впечатления — поставил подпись.
В соседней комнатенке, куда меня отвел сальноволосый ковбой, мне выдали светлые холщовые штаны.
- Оружием пользоваться нельзя, так что не вздумай припрятать нож. Только честный бой.
- Ага, - кивнул я и опять нервно, глупо улыбнулся. - Понял.
***
- Суть в том, - рассказал мне однажды Нил и улыбнулся той сияющей, ослепительной улыбкой, от которой таяли все вокруг, - что они как-то ухитрились сделать этот клуб почти официальным. Взятку кому-то дали, что ли.
Он, кажется, всерьез об этом задумался, а потом продолжил:
- Обычно туда приходят те, кому срочно, позарез нужны деньги, а достать негде. Это что-то вроде бойцовского клуба, как, помнишь, в том фильме, где играет такая чокнутая телка?
- А причем тут деньги? – спросил я, прихлебывая пиво. – Они же просто так дрались. По приколу.
- Вот в этом и разница. Тут другая система. В клубе есть «эксперты» - люди, которые дерутся здесь постоянно. Они официально наняты клубом. Против них выходят «слабаки» - так их называют. Это как раз те, кому нужны деньжата. Если ты молодой здоровый мужик без денег, можешь выйти драться против эксперта. Зрители делают ставки. Чем большим хлюпиком ты выглядишь, тем больше ставка на твой проигрыш - суть в том, что, как в любой азартной игре, тут бывают свои сюрпризы. Кто-то может выглядеть дохляком, а бить что надо. А кого-то, кто вроде хорохорился, положат за три минуты. Короче, увлекательное зрелище. Они уже и филиалы клуба в нескольких городах открыли. Деловые ребята.
- А ты-то откуда это все знаешь?
- Я там один раз дрался, - Нил широко улыбнулся и ткнул в один из своих белоснежных зубов. - Видал? Это коронка. Один эксперт мне тогда зуб выбил. Не повезло — крепкий парень оказался. Обычно эксперты там не слишком перекачанные, чтоб бой был честнее, так что некоторые хлюпики реально выигрывают. Я не выиграл, но зато хоть повеселился. Потрясающий был вечер.
Я не видел ничего потрясающего в том, чтобы получить по морде.
- Так на чем там можно заработать? Ты же ничего не получил, так?
- А мог бы. Условие такое: каждый вечер на кону стоит какой-то процент от ставок. Если слабак победит эксперта, он получает весь приз - а это довольно большая сумма. Если побеждает эксперт — он получает шестьдесят процентов, а остальное уходит обратно в букмекерский фонд. Эксперту-то победа легче достается. Поэтому зрители обычно разрываются между желанием, чтоб выиграл эксперт — все выплаты по ставкам тогда увеличиваются — и искренней поддержкой лузера. Людям ведь нравится, когда побеждает какой-нибудь слабак. Это их как-то обнадеживает. Нет, серьезно. Я там отлично провел время.
Я только плечами пожал. А Нил нагнулся ко мне через стол и мечтательно проговорил:
- Говорят, если выиграешь, это вообще незабываемо. Мне один парень сказал, что всю жизнь чувствовал себя неудачником, а потом умудрился уложить эксперта, получил приз и решил, что он крутой парень. До сих пор жалею, что не выиграл. Я бы ради этого и второй зуб не пожалел.
***
Я чувствовал себя неуютно с голым торсом – тем более что никаких особых мускулов на нем не наблюдалось, – и почувствовал себя еще неуютнее, когда все, кто был в зале, обернулись ко мне. Я переминался с ноги на ногу, борясь с желанием засунуть руки в карманы — карманов не было, — и старался сделать самое беззаботное выражение лица, какое мог. Чтобы не встречаться ни с кем глазами, я стал разглядывать помещение.
Зал для боев больше всего напоминал склад какого-нибудь старого магазина – большие лампы дневного света, голые бетонные стены. Вдоль потолка тянулись трубы, обмотанные обрывками то ли тряпок, то ли изоленты. Посреди зала веревками была огорожена небольшая площадка. Пол внутри ринга был чистым, никаких потеков крови или чего-то в этом роде, да и вообще все выглядело вполне прилично – теперь хоть было понятно, как они добились разрешения на этот клуб.
Вокруг толкались люди – самая обычная толпа, не какие-то уголовники. Я увидел даже пару женщин, крепко вцепившихся в локти своих спутников и во все глаза глядевших на меня. Видимо, многие здесь друг друга знали – они негромко переговаривались, кивали в мою сторону, улыбались, будто зрители на собачьих бегах.
А потом все вдруг затихли.
В дверях я увидел давешнего светлоглазого мужчину. Его ровный голос громко разнесся по залу – без всякого микрофона, будто мы попали на сто лет назад:
- Господа, сегодня вечером Том Чэпмен против эксперта Джона Симпсона. Ставки принимаются только до начала боя, - он указал куда-то в угол. Я разглядел там доску, исписанную мелом — никаких электронных табло, конечно, — и вытянул голову, чтобы увидеть, какие ставки выставлены напротив моего имени.
- Ставки плохие, - сухо сказал кто-то за моей спиной. - Много на тебя не поставят.
Я обернулся.
Передо мной стоял жилистый мужчина лет сорока со строгим утомленным лицом и глубокими складками у рта. Он был в таких же холщовых брюках, как и я, хотя куда больше ему бы подошел серый костюм налогового инспектора.
- Вы Джон Симпсон? – спросил я и тут же сообразил, что вряд ли еще кто-то будет разгуливать здесь без майки.
Вопрос был такой нелепый, что он даже не ответил – только посмотрел на меня прохладным, внимательным, инспекторским взглядом, и отошел в угол ринга.
Все затихли. Я торопливо встал в свой угол. До этого я никогда в жизни не дрался - но Нил ведь сказал тогда, что некоторые слабаки выигрывают, и я решил испытать удачу. У меня не было никакого плана – но это был последний способ достать деньги.
Где-то прямо над ухом прозвенел гонг, и сердце у меня стукнуло коротко и сильно, я не успел даже ничего сообразить, потому что Джон Симпсон бросился на меня.
Первый удар пришелся в бок, я инстинктивно отпрянул и тут же получил в челюсть. Было не так больно, как я ожидал – то ли он пока бил не в полную силу, то ли просто из-за адреналина ощущения притупились.
Он бил стремительно и быстро, корпус поворачивался как на шарнирах, я просто старался увернуться и не накрывать голову руками, не превращаться в совсем уж жалкое зрелище. «Дерись» - сказал бы мой отец, в жизни которого потасовок было больше, чем семейных ужинов. И впервые в жизни я был готов послушать его совета.
Но я не умел драться.
Как раз это, видимо, и приводило в такой восторг людей, столпившихся вокруг ринга. Я не мог их разглядеть – не мог отвлечься от твердых кулаков, на которые натыкался, куда не повернусь – но все время слышал, как они кричат что-то, пару раз кто-то засмеялся, выкрикнул мое имя.
Страх отступал – тело будто само знало, как защитить себя, как увернуться. К тому же Симпсон совсем не казался агрессивным – просто бил меня так, будто это его работа. Почему-то это меня успокоило, и, замирая от собственной смелости, я отпрянул, размахнулся и со всей силы ударил его куда-то в ухо.
Публика радостно вскрикнула.
Голова у него была очень твердой, и в первую секунду мне показалось, что я раздробил себе суставы. Симпсон отшатнулся, но тут же выпрямился, схватившись за ухо, и удивленно посмотрел на меня. Он даже не казался рассерженным, просто изумленным, и я тоже застыл, потому что первый раз в жизни ударил человека. Кровь стучала у меня в ушах, ладони вспотели, и я снова бросился вперед.
Он совсем не выглядел качком, будь я хоть немного сильнее, я бы победил – я же был на двадцать лет моложе. Эта мысль была незнакомой и жестокой, я никогда не думал о таких вещах – но сейчас только быстрее заработал кулаками, я молотил по нему, как ребенок, и это было, наверное, смешно со стороны. Я все время думал про деньги, не разрешал себе ни на секунду выпустить эту мысль из головы, нырял под рукой Симпсона, выворачивался, мне вдруг вспомнилось, как мы играли в детстве в вышибалу, и это волнующее чувство, когда надо увернуться от мяча, который несется прямо на тебя, и в последнюю секунду — оп, успел, повезло.
А потом он сделал ложный выпад, и я не успел.
Удар был такой, будто я упал с дерева. Я рухнул навзничь, в голове разом стихли все мысли, будто кто-то оборвал провода, и я просто слушал, как спокойный четкий голос, возникший где-то над ухом, считает: пять, шесть, семь. На восьми я перевалился на живот – я ведь должен, должен достать деньги – подтянул под себя ноги и встал.
После этого падения драться стало тяжелее, будто я разом устал. Я едва мог удерживать дыхание, Симпсон налетал на меня, зрители орали, как футбольные фанаты, пот заливал мне лицо, и уворачиваться получалось все хуже.
Снова ударил гонг. Симпсон остановился, развернулся и пошел в свой угол, бросив на меня короткий сухой взгляд. Я понял, что объявили перерыв.
Я осел в своем углу ринга прямо на пол — никаких стульев тут не было — и хотел было всё обдумать, взвесить свои шансы, выработать стратегию, а вместо этого просто сидел и тяжело дышал, чувствуя себя разбитым и разболтанным, как старая кукла.
Второй раунд дался мне с трудом — я все еще пытался бить в ответ, но получалось из рук вон плохо, и от этого меня захлестывала бессильная черная злость. Шанс на победу ускользал от меня, и со всей силой отчаяния я хотел причинить боль Симпсону, сделать так, чтоб он упал и не поднялся – а я ведь никогда в жизни не хотел ничего подобного. Симпсон смотрел на меня все так же спокойно, будто вовсе не устал, и от отчаяния я стал бить его еще злее, и промахивался все больше. Объявили конец второго раунда, я рухнул в угол и увидел, что светлоглазый, стоя рядом с ограждением, пристально смотрит на меня. Я собирался уже сказать ему, что сваливаю – с точки зрения логики у меня не было шансов, я уже вымотался до предела, а Симпсону хоть бы что – но я промолчал.
Я не мог смириться с этим поражением.
К концу третьего раунда я устал как собака, ноги дрожали, я был посмешищем, но все равно, из тупого детского упрямства пытался ударить эксперта, хотя это уже не вызывало у людей ничего, кроме смеха. Когда мы вошли в клинч, Симпсон застыл, навалившись на мое плечо и, пытаясь меня повалить, сипло проговорил:
- Отказывайся. Дальше хватит.
Я понял – он имеет в виду, что мне хватит драться. Мой внутренний голос был полностью согласен, но я снова заставил себя вспомнить о деньгах, о том, что я должен их добыть, это было упрямо и глупо, и я потряс головой — волосы были насквозь мокрые от пота и неприятно проехались по лицу — и из последних сил оттолкнул его от себя.
Сказать я ничего не мог, только мотал головой, дыша открытым ртом.
- Конец третьего раунда, - многозначительно объявил внятный голос светлоглазого. - Если кто-то из боксеров хочет покинуть ринг, пусть скажет об этом.
Публика притихла.
Сидя в своем углу, я снова помотал головой.
Четвертый раунд был бессмысленным и болезненным, я слепо отбивался и неуклюже уходил от ударов, а потом вдруг снова услышал голос Симпсона.
- Зачем тебе деньги? - спросил он.
Он отвлекся на то, чтобы задать мне вопрос, и я этим воспользовался.
Вместо ответа я из последних сил ударил его в челюсть. От неожиданности он упал навзничь, и публика возбужденно ахнула.
Лежа на спине, Симпсон напоминал большого перевернувшегося жука. Он поднялся на цифре четыре, и я выпятил челюсть, глядя на него мрачным угрожающим взглядом, я будто перестал быть собой, все мои мысли, все исчезло, и я просто тяжело дышал и чувствовал, что веки у меня влажные от пота, и боялся моргнуть. Пару секунд Симпсон смотрел на меня, а потом бросился вперед, и я решил, что вот сейчас он меня изобьет по-настоящему.
- Хватит, - еле слышно пробормотал он мне на ухо, - Я не добиваю слабаков, - и вдруг ударил меня в челюсть с такой силой, что я понял, что больше не встану. Так и случилось - я рухнул ему под ноги, будто во сне слыша, как спокойный голос считает – восемь, девять, десять.
Гулко звякнул гонг, и бой кончился.
Я проиграл.
***
На улице было холодно, ветер нес в лицо крупицы мелкого снега. Я плотнее запахнул куртку и побрел к метро. Ноги казались тяжелыми, будто к ним привязали гири, но я внезапно понял, что невыносимой боли нигде не чувствую – после такой драки я должен был еле ползти, но было вполне терпимо. Я представил, как дома заберусь в ванную, и прибавил шагу.
- Эй, - сказал кто-то. Я обернулся.
Это был Симпсон.
Он догнал меня и пошел рядом, и я вдруг понял, что не злюсь на него. Даже за то, что он вырубил меня в конце. Иначе я продолжал бы напрашиваться, пока не упал бы сам, а это было куда более позорно.
Эйфория драки прошла, и мне было неловко и противно оттого, что я бил этого усталого мужика.
- Много на мне заработал? – вяло спросил я, потому что у нас не было других общих тем.
- Не слишком. Полторы тысячи долларов, - спокойно ответил он. - Бывает больше. Сегодня было слишком просто.
Он помолчал, а потом опять спросил:
- Зачем ты пришел? На что тебе деньги?
Я пожал плечами. Я изо всех сил старался об этом не думать. Мысль о деньгах была темной и страшной, особенно теперь, когда я упустил свой последний шанс.
- Значит, игровые долги, - без интереса бросил он. Он не смотрел на меня – только куда-то в конец улицы. – Обычно все приходят из-за этого.
Я не ответил. Он ждал.
Наверное, не надо было говорить. Надо было сказать «Не твое дело» - потому что так оно и было.
Но я так устал, и мне было так одиноко и страшно, что я рассказал ему.
- Мы с Нилом — это мой лучший друг — пытаемся создать программу, которая будет играть в шашки лучше, чем человек. Это принципиально новая схема. Такого еще никто не делал. Если я не достану деньги... раз я не достал деньги, — поправился я, — нам придется вернуть серверы, которые мы взяли в аренду. Срок аренды завтра истекает. А без них мы не сможем работать.
Он посмотрел на меня, как на идиота.
- И из-за этого ты пришел в клуб? – переспросил он.
- Ну, да, - я облизал губы. – Мы надеялись, что нам одолжит денег на продление аренды мать Нила. А она вдруг распсиховалась и сказала, что не будет платить за наши игрушки. А моя нам точно не даст денег — она думает, что зря я этим занимаюсь. Говорит, что в двадцать четыре года надо работать, а не сидеть в сарае и возиться с железками.
- Ясно, - он сказал это так неопределенно, что я так и не понял — то ли он того же мнения, что и мать, то ли просто поддерживает разговор.
- Но мы это сделаем. Я… я знаю, что однажды я закончу эту программу. Нам просто надо еще немного времени, - я сжал челюсти, чтобы не сказать еще чего-нибудь, мне внезапно захотелось пожаловаться этому незнакомому человеку, который только что меня избил, пожаловаться сразу на всё – но я сдержался и вернулся к теме разговора. - Нил когда-то сказал мне про это место. Вот я и пришел.
- Ты что, серьезно надеялся выиграть рукопашный бой? - он снова взглянул на меня.
- Не знаю. Надо было попробовать, - я пожал плечами. Я не стал говорить ему, что программа, способная думать, как человек, отличается тем, что учитывает не просто факторы реальности, но еще и интуицию, удачу, внезапные повороты событий. Отличается тем, что не всегда полагается на логику. И я пришел сюда, потому что надеялся – вдруг получится что-то придумать по ходу дела, какую-то схему, которая поможет мне выиграть? И теперь я был зол на себя и на все вокруг за то, что правда в это поверил, за то, что я такой глупый, безмозглый неудачник, который уже пять лет не может закончить одну программу и даже не может достать денег, чтобы спасти ее.
- Но ты должен был понять, что проиграешь, еще после первого раунда. Почему ты не перестал? – продолжал настаивать Симпсон.
«Вот же дотошный» - устало подумал я, но все же ответил, пытаясь глубже уткнуться в воротник куртки, чтоб не так мерзли губы.
- Не знаю. Просто не мог поверить, что все кончено. Думаю, если что делать, то до конца, а так не стоит и начинать.
Он продолжал размышлять о чем-то.
- Но уже есть программа, которая играет в игры. В шахматы. Например.
- Это другое. Отличие нашей в том, что она умеет учиться на своих ошибках, - про свое неудачливое детище я готов был говорить бесконечно. – Никому еще не удавалось создать компьютеру подсознание — область, способную обучаться и таким образом решать сложные вопросы. Причем не просто через анализ математических вероятностей хода, а через анализ собственного опыта. Как человек. Так... так, наверное, делают боксеры. Когда ты понимаешь, где тебя ждет опасность, твое подсознание… как сказать… пытается уйти от нее. Оно лучше знает, что делать. Сегодня со мной было то же самое. Я не знал, что надо делать. Просто ни о чем не думал. Но я как-то уворачивался. А современные компьютеры не способны сами научиться тому, чего не знают.
- Машина не станет продолжать игру, когда уже проиграла.
- Наша будет продолжать, - резко ответил я.
Симпсон помолчал, потом мрачно, грубовато сказал:
- Ты же сказал, у тебя есть друг. Наверняка не такой доходяга, как ты. Почему он не мог пойти сам?
- Он устроился на дневную работу. Мать настояла. Секретарем в какую-то фирму. Он не мог придти туда с фингалом под глазом.
Симпсон остановился.
- Ладно, мне туда. Машина у меня там. - Он вдруг заторопился, будто я ему надоел своим рассказом, и неловко хлопнул меня по плечу. Я еще сильнее засунул нос в воротник. - Удачи с твоей программой.
Он не предложил меня подвезти, хотя это было бы очень кстати — до метро идти было еще долго — и я уныло кивнул ему вслед. Глупо было на это рассчитывать.
- И знаешь что, парень, - он остановился. - Не надо тебе больше драться. Это не для тебя.
Я еле сдержался, чтоб не показать ему средний палец — с какой стати какой-то мужик, зарабатывающий тем, что избивает хлюпиков, оставшихся без денег, будет меня учить, что мне делать? Но я взял себя в руки, просто кивнул и пошел к метро.
Я часто чувствовал себя неудачником, но никогда — так сильно, как в тот день. В своей жизни я еще ничего не довел до конца, не выиграл еще ни одного состязания, и от этого мне захотелось лечь прямо под забором и лежать, пока не замерзну.
Но я одернул себя – пора уже повзрослеть – и быстрее зашагал к станции.
В вагоне метро напротив меня сидел высокий черный парень в больших наушниках. Покачивая головой в такт музыке, он окинул меня долгим взглядом. Вид у меня явно был что надо — под глазом наливался синяк, губы ныли, от усталости глаза закрывались. Я сунул руки в карманы и попытался согреться. В кармане были какие-то мятые бумаги, я собирался их выбросить, чтобы не мешали греться, и вытащил на свет пачку купюр. Я тупо посмотрел на них.
Там была тысяча пятьсот четыре доллара.
Когда до меня наконец дошло, что я держу в руке, я испуганно глянул на парня и молниеносно засунул деньги обратно в карман.
Парень продолжал флегматично смотреть на меня, всем своим видом говоря, что у него есть дела поважнее, чем грабить плохо одетых парней в метро.
***
Два года спустя мы с Нилом зарегистрировали нашу программу под маркой «Дельта Пять». Ошибки удалось поправить, все заработало, и я возлагал на наше изобретение большие надежды.
В начале декабря мы, одетые в новые костюмы, шли на встречу с инвесторами из банка «Премиум» — надо было показать себя в лучшем свете, чтобы нам дали финансирование на дальнейшие исследования. Нил в костюме смотрелся как картинка, а мне было неуютно. Когда мы пришли в банк, я невольно держался за спиной Нила, хотя это я был главным разработчиком. Нил смотрелся куда представительнее. Он казался шикарным, а у меня даже в костюме вид был так себе.
- Подождите минутку. Сейчас подойдет Питер Грей, наш главный финансовый аналитик, и можно начинать презентацию, - сказала симпатичная женщина с мягким восточным взглядом. А потом дверь открылась, и зашел усталый мужчина в сером костюме и с глубокими складками у рта.
Он сразу меня узнал.
Я постарался изобразить на лице полное равнодушие, как будто это не он мутузил меня в бойцовском клубе позапрошлой зимой, а потом отдал мне свой выигрыш.
Мы начали презентацию. Говорил в основном Нил — презентации получались у него лучше. А я невольно все время поглядывал на Симпсона — точнее, на Питера Грея. Он сидел, подперев кулаком голову, и слушал Нила. Казалось, он даже не замечает, что я на него смотрю.
Вид у присутствующих был скучающий: они явно не верили, что от нашей программы будет толк и стоит тратить на нее деньги. Мы проигрывали на глазах, но я даже не мог на этом сосредоточиться – я пытался поймать взгляд Грея, показать ему, что я его помню. Мне никогда не везло, но в тот раз он стал моей удачей, и это была одна из лучших вещей, какие случались со мной. Но Грей демонстративно не смотрел на меня: может, он боялся, что я расскажу, чем развлекался раньше — а возможно, развлекается и теперь — их финансовый аналитик.
Нил закончил. Инвесторы вежливо покивали, задали ему какие-то вопросы. Вид у них был незаинтересованный. Мы проиграли.
И тут Питер Грей наконец взглянул на меня. Взгляд у него был вопросительный, и я кивнул ему, не понимая даже, о чем он хочет спросить. Я хотел улыбнуться, но улыбки всегда давались мне с трудом, поэтому я просто смотрел на него в ответ.
Он отвел глаза, пару секунд думал о чем-то, потом приподнял руку и прохладно сказал:
- Расскажите еще раз, но поподробнее. Простите, я прослушал некоторые детали. Присоединяйтесь, молодой человек, - сухо сказал он мне. – Насколько я понимаю, вы главный разработчик этой… как она называется, кстати?... программы.
Мы получили финансирование в тот же день.
***
В конце концов мы смогли неплохо отблагодарить «Премиум» за помощь – сейчас интеллектуальная собственность на Дельту Пять оценивается в восемь миллиардов долларов. Дельта была положена в основу искусственного интеллекта нового поколения – она действительно научилась учиться на своих ошибках.
Нил остается моим помощником и до сих пор, спустя десять лет. Характер у него со временем немного испортился, но улыбка осталась такой же ослепительной.
Питер Грей все еще ходит в бойцовский клуб – говорит, это успокаивает ему нервы. Впрочем, он до сих пор не добивает слабаков.
Я больше ни разу в жизни не ввязался в драку.
@темы: Сказки
-
-
23.12.2012 в 18:39добрая сказка =3
-
-
23.12.2012 в 19:35-
-
23.12.2012 в 20:05Настолько вкусно и замечательно описано здание и чувства героя в начале
-
-
23.12.2012 в 23:23*печенька*, АААА СПАСИБОООО!!!!
Talie,
-
-
24.12.2012 в 01:42спасибо большое!
-
-
24.12.2012 в 03:39ФИЛИНГС
круто, как всё сделано слоями - и живые физические ощущения, и интеллектуальная теория, и сказка про добрую фею
хук со всех сторон ))
не удивился бы, прочитав что-то такое в Эсквайре )
-
-
24.12.2012 в 03:55Тайлер ДерденПитер Грей в роли сурового Санты!ДжекРассказчик в роли самого себя!Тебе добра, и ему добра, всем ДОБРА!
Какие же разные у тебя истории выходят, чертовски круто!
-
-
24.12.2012 в 08:22Sumeragi Subaru, ААААААААА БЛАГОДАРЮ!!!!
The Sh@dow, ДААААААААААА! ЭТО ИМЕННО ОН!
Добро - оно, понимаешшшшь, бывает такое разное
-
-
24.12.2012 в 22:05а то у меня обычно две реации: упасть на пол, молотя по нему руками и ногами, или забиться под стол и нахохлиться там снегирем
-
-
24.12.2012 в 22:17Гюго надо хвалить в подробностях
А всех прочих кнопкой «Спасибо!», да?
-
-
24.12.2012 в 23:07-
-
24.12.2012 в 23:39Liv Niggle, ну да, я именно в этом смысле писал ) конкретностей чтоб побольше )
верной дорогой иду, товарищ! XD
-
-
25.12.2012 в 02:08спасибо большое!
хотя я уже настроилась на ангстовый конец(
-
-
25.12.2012 в 11:10Sapfira23, Спасибооооооооооооооооо!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!