I'm still standing (c)
by danaRia
Глава 10
Идем! Еще мы кровь не смыли с рук,
А мир настал, и враг нам ныне - друг.
«Цимбелин»
А мир настал, и враг нам ныне - друг.
«Цимбелин»
читать дальше***
Однажды, когда Майку было десять лет, он видел мертвого дельфина.
Тем летом они все вместе поехали в Испанию.
Они с Элиотом отплыли далеко от берега – тот любил плавать, а Майк просто любил увязываться за ним. Был серый день, море было пустым и прохладным, по воде бежала мелкая, неровная рябь, и внезапно они увидели впереди что-то странное, длинное, непонятно облезлого цвета. За ним тащились в воде какие-то лоскуты, и покачивалось оно на волнах как-то так, что Майк сразу понял: это не дерево, это что-то, что было живым, а теперь больше не живое.
Он задергал руками в воде, пытаясь отпрянуть и отплыть обратно, но течение все подталкивало его вперед, и Майк решил вдруг, с какой-то фатальной уверенностью, что это мертвец, обмотанный бинтами.
- Дельфин, - негромко пробормотал Элиот. – Наверное. Был.
Пару секунд они смотрели на него – может, это был дельфин, а может, и нет, они так и не узнали – а потом кинулись к берегу. Майк не помнил, кто развернулся первым, но отлично помнил, что никогда не плыл так быстро, чувствуя холод спиной, будто что-то невыразимое сейчас погонится за ним. Они не останавливались, пока не вывалились на песок, и какое-то время молча сидели там, глядя на стальное море и не говоря ни слова. А потом встали и побрели по песку искать шезлонги, на которых лежали родители.
Это был первый раз в сознательной жизни Майка, когда он испытал страх.
Почему-то он вспомнил об этом, выйдя из Хитроу. Словно весь город стал как шкура того дельфина - что-то влажное и мертвое, неправильное, неестественное.
Здесь было едва ли больше десяти градусов, и Майк почувствовал, что его знобит. В холодной предрассветной дымке он едва различал дома вдалеке, и почему-то ему захотелось развернуться, зайти обратно в здание аэропорта и купить билет куда угодно. Только бы подальше отсюда.
Но Майк только крепче прижал к себе сумку и пошел к стоянке такси, едва не пошатываясь от невыносимой усталости.
- Стоун-стрит, семнадцать, - сказал он, забираясь в первую попавшуюся машину.
Дадли сел рядом с ним.
***
Это был не тот Лондон, который он знал. Как в фантастическом фильме – будто, пока его не было, здесь построили копию, симулякр, но он-то чувствует, что все это ненастоящее.
- Ты был до этого в Лондоне? – через силу спросил он, поворачиваясь к Дадли, и даже собственный голос показался ему чужим.
Тот покачал головой.
- Прохладно сегодня, - продолжил Майк.
Дадли кивнул.
- Большая разница температур, - выдавил Майк, ему было физически плохо молчать.
Дадли кивнул.
Майк еще несколько раз безнадежно начинал, но Дадли только кивал в ответ, показывая, что принял информацию к сведению, и Майк снова отвернулся к окну.
Ему все казалось, что в этой параллельной, ненастоящей реальности может случиться что угодно, вот сейчас они вырулят из-за угла, а там больше нет аптеки, или посреди дороги выросла секвойя, и каждый раз он смутно удивлялся, почему всё до сих пор на своих местах.
В его квартире все тоже было знакомым и чужим, как в Зазеркалье. С какой-то механической логикой сна он помнил, что ключи надо забрать у консьержа – хорошо, что он не взял их с собой, - помнил, что надо потянуть на себя дверь, когда открываешь замок, помнил, что свет включается слева, около вешалки. Но когда все было выполнено, Майк застыл посреди прихожей, не представляя, что делать дальше.
- Хочешь кофе? Или чай? – проговорил он, просто чтобы хоть что-нибудь сказать. Так ему хоть на пять минут было бы чем занять руки – но Дадли только покачал головой.
Майк зашел в комнату и опустился на диван. Он вдруг заметил, что все еще сжимает в руках сумку, которую Дадли швырнул ему в Тегеране. Он прошел с ней все посты контроля в аэропорту, но даже не заглянул внутрь.
И наконец он открыл ее.
Там оказалась какая-то одежда – откуда она взялась? У Майка ведь ничего не было. Он развернул первый попавшийся свитер – даже размер не его.
Все вещи были аккуратно сложены. Полосатые рубашки. Черные джинсы. Путеводитель по Ирану, зубная щетка, какая-то зарядка от телефона.
Сумка образцового путешественника.
Майк вытаскивал и вытаскивал вещи, ну должно же там быть хоть что-то еще, - и наконец на колени ему упал неровно свернутый лист бумаги.
Он развернул его.
Записка была написана торопливым убористым почерком, который Майк узнал сразу, хоть и не видел так давно – этим же почерком были написаны в его тетрадях по алгебре, которую он ненавидел, объяснения всех сложных функций.
«Раз уж весь свой багаж ты растерял по пути, я положил что придется – а то в аэропорту придерутся. Согласись, это странно, когда у человека нет с собой вещей, а я хочу, чтоб ты спокойно доехал домой. Видишь, я все предусмотрел. Удачи, Майк».
Майк закусил костяшки пальцев, пытаясь дышать ровно, дышать хоть как-нибудь, но воздух застревал в легких, он не мог выдохнуть, - он не плакал столько лет, что, кажется, разучился, и просто сидел, захлебываясь воздухом и стискивая зубами руку, и на секунду испугался, что сейчас правда задохнется.
Он почувствовал, что кто-то сел рядом, ну конечно, он же забыл, что Дадли здесь. Майку невыносимо захотелось привалиться к нему, свернуться, как гусеница, и хоть на секунду обо всем забыть, он чувствовал, что Дадли его не оттолкнет – но не смог, это было бы смешно и глупо, и он постарался взять себя в руки, немедленно прекратить это, немедленно перестать. К тому же он знал, что заплачет не от горя - от стыда и какой-то смутной, серой и невыносимой тоски, которая не имела названия.
Майк медленно разжал зубы и судорожно вдохнул, посмотрел на свои влажные от слюны пальцы, на быстро синеющие следы от укуса, и с минуту думал только о том, чтобы дышать, вдох, выдох, вдох, ну давай же, давай.
Дадли встал.
- Я пойду сам сделаю чай, - без всякого выражения сказал он.
И вышел из комнаты.
Не зная, куда девать руки, Майк медленно, заторможено включил стоящий на столе ноутбук.
И увидел дату.
Информация медленно просочилась ему в голову, мысли были неудобно большие, неприятные, будут взрезают ему черепную коробку.
Пятое марта.
Понедельник.
Понедельник.
Колледж.
Отпуск.
Отпуск закончился вчера.
Майк потер лоб ледяной рукой.
Который час? Так. Часы. Где-то должны быть часы. А, да. На компьютере. Где? Так, вот тут. Внизу экрана. Вот.
Девять.
Во сколько ему надо было быть на работе?
Он попытался достать этот факт из биографии другого Майка, нормального Майка Фостера, который никуда не уезжал. Но эта информация была похоронена так далеко, что он минуты две сидел, тупо глядя перед собой, пока наконец не вспомнил, с таким трудом, будто пытается вспомнить стихотворение, которое учил в младшей школе.
В восемь. Лекции по понедельникам у Майка Фостера с восьми утра.
Так.
Восемь.
Сейчас девять.
На час больше.
Он должен был давно быть на работе.
Значит, он уже опоздал.
Эта логическая выкладка отняла у него столько сил, что закололо в виске.
Он поднялся и побрел на кухню, с трудом перебирая ногами по полу.
На кухне пахло свежим чаем. Дадли уже отыскал все, что нужно, и хозяйничал так, будто живет здесь всю жизнь.
Он выглядел спокойным, но у Майка было чувство, что ничего хорошего это спокойствие не предвещает.
- Мне пора в колледж. Я опоздал на работу, - механическим голосом проговорил Майк, опускаясь на стул. Дадли посмотрел на него с сомнением.
- Ты в зеркало себя видел? – хмуро спросил он. – Какой колледж?
И Майк вдруг понял: Дадли больше на него не злится.
Почему-то это открытие потрясло его, и он до боли закусил губу, чтобы наконец расхотелось плакать, а внутри все продолжало трястись противной мелкой дрожью.
- Дадли, - через силу проговорил он, глядя на него снизу вверх затравленным, обреченным взглядом.
- Что? – устало спросил тот.
- Прости меня.
Майк и сам не знал, за что именно извиняется, но он чувствовал себя таким безнадежно виноватым во всем, во всем, что случилось, будто на грудь ему давит бетонная плита.
Пару секунд Дадли пустым взглядом смотрел на него. Потом коротко кивнул и отвернулся обратно к плите.
Он налил чай в чашку, и Майк заметил, что из тех, которые стояли на полке, он как-то ухитрился выбрать его любимую.
- Выпей и иди в свой колледж, - пробормотал он, тяжело опускаясь напротив, и потер висок, будто у него болит голова.
И Майк послушался.
***
День был бледный и сырой, Майка все еще потряхивало, и он плотнее запахнул пальто, которое прихватил в прихожей. Только в дверях он вспомнил, что надо бы переодеться – но сил на это не было, и он остался в том же костюме, в котором накануне вечером был на приеме, где… Нет. Запретная территория. Нельзя вспоминать, а то он никуда не дойдет.
Он постоял на крыльце, прислонившись головой к стене рядом с домофоном. Не надо бы никуда идти. Но и не идти он не мог – нужно отвлечься. Немедленно. Работа хоть ненадолго его отвлечет.
И вдруг он вспомнил еще одно дело.
«Завтра жду вас, - сказал ему Хауэлл. – Прилетите и немедленно ко мне».
Но Майк уже в него не верил. Теперь все равно. Ничего, подождут. К тому же идти сейчас в управление значило рассказывать обо всем, что произошло вчера, а он не мог.
Нет. В колледж.
Майк с трудом оторвал гудящую голову от стены и побрел к автобусной остановке.
***
Спенсер Салливан, глава кафедры шекспироведения, посмотрел на Майка со сладкой улыбкой, которая всегда означала, что он глубоко недоволен.
- Вы пропустили первую лекцию, мистер Фостер. Я понимаю, что в отпуске можно и не такое забыть. Судя по вашему виду, погуляли вы на славу, - не выдержал он. Майк молчал. – Но могли бы хотя бы предупредить, что не появитесь с утра. Вторая лекция начинается через пять минут, спасибо и на том, что явились.
И он опустил глаза обратно к компьютеру, показывая, что встреча окончена.
Майк развернулся и отправился в учительскую.
Он все не мог сосредоточиться, да и зачем, в самом деле, эта учительская гостиная тоже была ненастоящей, это просто модель, просто копия.
Провожаемый внимательными взглядами, он нашел на полке свои материалы – ему казалось, он как во сне со сверхъестественной интуицией догадывается, где они лежат – взял папку и пошел в аудиторию.
***
Майк подошел к своему столу.
Посмотрел на студентов.
Потом в листы перед собой.
Всю жизнь слова были его оружием, его хлебом и смыслом его жизни.
Сейчас он вдруг понял, что не может вспомнить ни одного из них.
- Доброе утро, - наконец выдавил он.
По залу пронесся нестройный приветственный гул. Все смотрели на него с беспокойством, будто чувствовали: что-то не так. Тридцать пар глаз смотрели на него, а он понятия не имел, что им сказать и зачем они вообще здесь сидят.
Майк поглядел в свои записи к сегодняшней лекции. Обычно он почти не смотрел в них, но сейчас был благодарен себе за то, что когда-то их сделал.
Он прочел:
- «Яго, Ричард Третий и Макбет. Три типа шекспировских злодеев. Давайте вместе подумаем о том, в чем разница в восприятии этих героев со стороны аудитории, и как они позиционируют себя по отношению к окружающему миру», - продолбил он монотонно, как дятел.
Он поднял глаза, встретился взглядом с испуганной веснушчатой девушкой на краю второго ряда, и вспомнил вдруг, что он, кажется, нравился ей.
Когда-то очень давно.
Он снова опустил глаза к листу, лежащему перед ним, потому что забыл, о чем говорил.
- «Ричард – холодный, бессердечный злодей, который сам хвалится тем, что «в коварстве превзойдет Макиавелли». Людей он «сгубит больше, чем сирена» и «больше их убьет, чем василиск». Яго – обаятельный злодей, живому уму которого аудитория даже симпатизирует. Макбет же – злодей страдающий, понимающий всю глубину своей греховности».
На слове «греховности» Майк опять споткнулся и поднял глаза. Слова застревали в горле, как рыбные кости.
В аудитории стояла гробовая тишина.
Майк продолжил чтение.
- «Но всех их объединяет одно, - без всякого выражения прочел он. - Они всегда делятся своими планами с аудиторией, и мы знаем все, что произойдет дальше. Как вы думаете, почему?»
«Странно, - подумал Майк. – В реальности никогда не знаешь, что произойдет дальше. Да и злодеи своими планами со всеми не делятся, если они не идиоты».
Внезапно он понял, что сказал это вслух.
Студенты начали переглядываться.
- Но ведь так и есть, - пробормотал он, думая о другом. – Делиться планами со зрителями довольно глупо, вам не кажется? Злодеям стоит быть хитрее.
Он снова опустил глаза, но понял, что потерял мысль, не помнит, о чем говорил, и не может снова это найти среди сливающихся одинаковых строчек.
Майк на секунду прикрыл глаза, потом взял себя в руки и нашел то место, на котором остановился.
- «Возьмем Ричарда. Он очень много разговаривает с аудиторией, это настолько насыщенное общение, что кажется нам почти диалогом. Мы верим ему, мы одновременно и боимся его, и хотим знать, как он реализует свои планы».
Снова повисла пауза. Он прижал ладонь ко лбу. Лоб горел.
Майк стоял и думал о том, что он-то не верит больше в короля Ричарда. Унылый картонный позер с длинными монологами. И в Яго не верит, и в Макбета, и во всех остальных, они все смертельно надоели ему своими бесконечными речами. Они ведь даже не существуют, почему он должен их слушать?
«Вы же всего-навсего колода карт», - сказала когда-то Алиса.
Уж она-то точно кое-что понимала в том, что реально, а что нет.
- Простите, мистер Фостер, - внезапно подала голос девушка с веснушками. Голос у нее был такой искренний, такой взволнованный и жалобный, что Майк поднял глаза. – С вами все в порядке?
- Да, - медленно начал Майк. – Точнее… Нет, наверное, нет. Простите.
Он обвел глазами аудиторию, и внезапно понял, что от начала лекции прошла уже четверть часа, а он с трудом выжал из себя пять фраз. Он посмотрел на студентов. Такие молоденькие. Испуганные. Это он их так напугал. Странно. А ему казалось, он почти справляется.
- Простите, - повторил он. – Вы свободны.
Все недоуменно переглянулись.
Майк подхватил со стола свои бумаги и пошел к двери.
Все неподвижно сидели, глядя ему вслед.
Он повысил голос:
- Вы свободны.
Студенты молча смотрели на него.
Майк вышел из аудитории.
Он вернулся на кафедру, чтобы положить эти ненавистные листки обратно, туда, откуда взял, избавиться от них поскорее.
На диване сидела Дэйзи, хорошенькая пухлощекая аспирантка. «У нее маленький ребенок», - откуда-то вспомнил Майк. – «Мальчик или девочка? Странно, я же даже имя знал. Не помню».
- Майк, привет, - она расплылась в улыбке, и на щеках появились ямочки. – Я так рада тебя видеть, ты не представляешь, как всем тебя не хватало. Как съездил? Хорошо отдохнул?
Майк кивнул, положил листы обратно на свою полку и пошел к двери.
- Майк, - Дэйзи встала. Она наконец заметила выражение его лица. – Что с тобой? – она обогнала его и прислонилась спиной к двери. – Ма-а-айк, - мягко позвала она. – Что такое?
- Пусти, - огрызнулся он и попытался выйти. Сейчас его раздражал даже запах ее духов.
Дэйзи вдруг посерьезнела. Ямочки на щеках бесследно исчезли.
- У тебя кто-то умер? – вдруг спросила она.
Он собирался было уже ответить «Нет», когда внезапно понял, что правильный ответ – «Да».
- Да, - устало ответил он. – Мой брат.
- Я не знала, что у тебя был брат, – простодушно удивилась она, и прижала к груди руку. – Прости, Майк. Мои соболезнования.
- Ничего страшного, - пробормотал он. Наверное, на эту фразу принято было отвечать как-то по-другому, но он не смог вспомнить. – А теперь можно мне пройти?
Выходя за дверь, Майк холодно подумал: что ж, очень удачно, что он рассказал ей. Дэйзи не умеет держать язык за зубами, и к завтрашнему дню о его проблеме… нет, это ведь как-то по-другому принято называть? Не проблемой, а как? Он не мог вспомнить слово, ладно, ничего, он потом вспомнит, потом, все потом, так вот, завтра о его проблеме будет знать весь колледж.
Что ж, неплохое оправдание его поведению.
Он вышел на улицу и пошел к автобусной остановке.
С утра еще сильнее похолодало, а может, Майку просто так казалось. Пахло жареной рыбой и дождем. Дом, милый дом.
Электронное табло показывало, что его автобус подойдет только через десять минут, и Майк уже собрался было рухнуть на скамейку и немного посидеть, закрыв глаза, когда вдруг увидел неподалеку газетный киоск.
Майк подошел, осторожно, будто приближается к ядовитой гидре.
Он замер перед киоском, медленно просматривая заголовки газет.
Как он и подозревал, долго искать не пришлось.
«Тегеранская трагедия» - гласил заголовок «Дэйли Мэйл». «Восток в огне» - утверждала «Гардиан». «Приезд ядерной комиссии в столицу Ирана обернулся трагедией» - писала Таймс.
Майк медленно снял с полки газеты, где в заголовке фигурировало слово «Иран» - то есть почти все – и протянул продавцу деньги.
- Ужас, да? – сказал ему рыжий парнишка с брекетами на зубах, отсчитывая сдачу. – Вообще обалдеть. И все из-за нефти небось, да?
Майк рассеянно кивнул, взял газеты и открыл первую, стоя прямо посреди дороги.
«Вчера в иранской столице начались массовые беспорядки со стороны как сторонников правящего режима, так и участников оппозиционных партий. Полиция жестоко подавляет восстание, на данный момент число погибших среди местных жителей составляет десять человек. Пресс-служба правительства отказывается комментировать ситуацию.
По сообщениям из достоверных источников, сегодня в правительстве Великобритании прошло закрытое совещание, в ходе которого обсуждалась возможность ввода британских войск в Иран.
Тем, чтобы не допустить повторения сирийского сценария, сейчас озабочены многие. Пресс-секретарь правительства России заявил, что Россия «в случае введения британских и американских войск для поддержания революционного движения готова решительно поддержать правящий режим». Китай, давний союзник России в этом вопросе, пока воздержался от комментариев. Значит ли все это, что мир скоро окажется на пороге Третьей мировой войны? Или все же удастся ли разрешить конфликт миром?».
«Дэйли Мэйл»:
«Вчера при невыясненных обстоятельствах в Тегеране были застрелены глава комиссии МАГАТЭ генерал Франц Вигман, и заместитель министра атомной энергетики Нагиз Мешхед. По предварительным данным, убийство произошло в том же отеле, который позже был взорван неизвестными злоумышленниками».
Майк торопливо открыл «Гардиан» и наконец нашел то, что интересовало его больше всего.
«По сообщениям из достоверных источников, начало массовых беспорядков связано с визитом комиссии МАГАТЭ. Вчера вечером в 21.02 по местному времени в отеле «Аль Хаиб», где проживали члены комиссии, произошел взрыв. Количество жертв уточняется, на данный момент из-под обломков извлечены остатки троих человек, тела которых пока не опознаны».
Троих человек. Тела не опознаны. А если их вообще не опознают? Получается, он никогда не узнает точно?
Чтобы отдышаться, Майк поднял глаза.
И почувствовал себя так, будто позвоночник у него внезапно подернулся льдом.
Кроме него, на остановке стоял всего один человек. Незнакомый, Майк уверен был, что раньше никогда его не видел.
Человек в пальто цвета мокрого асфальта стоял и смотрел прямо на Майка.
Высокий шатен, в руке раскрытый зонт, хотя дождь еще не начался.
Но Майка поразило не это.
У него были глаза странного разреза: длинные, чуть раскосые, как будто вовсе без ресниц. И, может быть, потому что он только что думал об этом, читая газету, воспоминание сразу щелкнуло у него в голове, как предохранитель.
«Не похож на стрелка, - сказал ему Дадли, еще тогда, в Тегеране. - Белый. Издали, думаю, англичанин или француз. Очень странный разрез глаз. Как у ящерицы. Высокий, спокойный. По возрасту – лет тридцать».
Снайпер, убивший солдат «Фронта участия».
Снайпер, который не промахивается.
Снайпер, которого они боялись так сильно, что Элиот готов был пожертвовать собой, чтобы его отвлечь.
Человек продолжал стоять неподвижно. Свободная рука его была засунута в карман пальто.
Это могло быть совпадением, могло, если бы он не смотрел так на Майка – пристально, почти насмешливо.
Майк чувствовал себя так, как если бы анаконда, которую он до этого видел только на картинках, внезапно заползла к нему на колени.
Сердце у него медленно, как воздушный шар, в который ткнули иголкой, съежилось и поползло вниз.
Он сделал шаг назад. Потом еще один. Человек, который, вполне возможно, убил Элиота, продолжал смотреть на него почти ласково.
И тогда Майк побежал.
Он не думал больше ни о чем, каждую секунду он ждал, что упадет, этот человек ведь не промахивается, никогда не промахивается. На повороте Майк чуть не сбил какого-то старика, он никогда еще не бежал так быстро, такую скорость он до этого развивал всего раз в своей жизни: когда они с Элиотом увидели мертвого дельфина.
Он бежал, пока воздух не начал резать легкие, и наконец остановился, резко, посреди дороги. Прохожие косились на него, Майк завертел головой, пытаясь понять, где оказался, но даже не узнал улицу.
И тогда он просто подскочил к краю тротуара и замахал рукой, чуть не выскакивая на проезжую часть.
Первая же машина остановилась.
Майк попытался понять, как объяснить водителю, куда ему нужно, но не мог ничего выдумать, и был уже в панике, когда таксист вдруг спросил:
- Куда едем? – и Майк наконец понял, что он больше не в Тегеране и может просто назвать адрес.
- Стоун-стрит, семнадцать, - прохрипел он, еле переводя дыхание. – Быстро.
- Что, прямо так срочно? – добродушно спросил краснощекий толстый водитель.
- Замолчите и поезжайте, - рявкнул Майк таким голосом, что таксист оскорбленно замолчал и больше не сказал ни слова.
Майк бегом взбежал на третий этаж и распахнул дверь
- Дадли! – заорал он. – Дадли!
Никто не отозвался.
Он застыл в дверях, упираясь руками в колени.
- Дадли, - еще раз безнадежно повторил он. Чуть отдышавшись, прошел на комнатам – но там было пусто.
Дадли исчез.
Майк опустился за кухонный стол и закрыл лицо руками.
Очнулся он от того, что в двери аккуратно повернулся ключ.
Майку показалось, что от ужаса у него сейчас остановится сердце. Он был уверен, что в Тегеране узнал о страхе все – но здесь, у себя дома, в Лондоне, где некуда бежать и нет больше никого из тех, кто мог бы его спасти, ему стало страшно, как никогда в жизни.
Он бешено заозирался и схватил первое, что попалось под руку: кухонный нож.
В прихожей открылась дверь.
Майк выдохнул. Вдохнул.
Взял нож и, тяжело ступая, медленно пошел в прихожую.
Снайпер его убьет, это понятно, - вдруг разом успокоившись, подумал он. – Но он хотя бы умрет с оружием в руках.
Мысль была такой шекспировской, что ему захотелось истерически рассмеяться себе в лицо.
Он вышел из-за поворота. Ему казалось, что сердце у него уже не бьется, и он неуместно подумал – как же он еще дышит?
В прихожей стоял Дадли и медленно спинывал с ног кроссовки.
Он поднял на Майка глаза, потом перевел взгляд на нож и снова на Майка.
- Что? – спросил он, но Майк продолжал молча смотреть на него. Дадли подошел ближе, и нож уперся ему в живот. Он опустил глаза, но Майк даже не подумал убрать оружие, он застыл на месте, как ледяная скульптура.
Дадли разжал ему пальцы, вытащил нож, потом взял Майка за плечо, развернул и повел на кухню.
Он достал из пакета, который держал в руке, бутылку виски. Щедро налил в кружку, сунул ее Майку и сжал его пальцы на ручке, чтоб держал крепче.
- Давай, - хмуро сказал он. Майк продолжал сидеть, тогда Дадли сам поднес кружку к его губам и заставил отпить. Майк мучительно закашлялся.
- Где ты был? – без голоса спросил он.
- Ходил в магазин. Еды у тебя нет, выпить нечего.
- А где взял ключи?
- На полке, - Дадли пожал плечами и вдруг взял Майка за подбородок, поднимая ему голову. – Да ты совсем плохой, приятель, - неожиданно мягко сказал он. – Иди-ка ты спать.
- Дадли, - одними губами произнес Майк. Тот продолжал держать его за подбородок, будто боялся, что Майк не может держать свою голову сам. – Я его видел. Снайпера. Он здесь. Я его видел.
Дадли задумался.
Потом кивнул.
- Что ж. Вполне ожидаемо. Странно, что именно он, но глупо было бы предполагать, что они просто так нас отпустят.
- Что нам делать? Дадли, что нам делать?
- Ничего. Пока что – лечь спать, - Дадли легонько похлопал его по щеке и наконец убрал руку. – Давай.
- Нет, - Майк замотал головой и встал. Голос пока что так и не вернулся, и он тихо хрипел себе под нос. – Мы должны ехать к Хауэллу. Срочно. Сейчас же.
- Нет.
– А, да. Прости. Ты же не можешь туда идти. Извини. Я не подумал. Прости.
- Хватит извиняться, - угрюмо сказал Дадли, и начал разбирать свой пакет.
- Прости, - Майк сморщился, пытаясь сосредоточиться. – Я понимаю. Ты должен связаться с Хауэллом так, чтоб не показываться ему на глаза.
- Почему? – неспешно ответил Дадли. - Я готов пойти и сам с ним поговорить. Так будет быстрее и эффективнее. В общем, мы туда пойдем, но не сейчас. Посмотри на себя, Майк. Тебе надо поспать, если не хочешь грохнуться в обморок посреди улицы. Отдохни и пойдем.
- Ты что, не понял? Этот снайпер, тот самый, тот человек из Тегерана, он здесь.
- И что? – устало спросил Дадли. – Ты ведь его помнишь. Если он захочет стрелять, он выстрелит. Если он тебя еще не убил, значит, это не входит в его планы. Все, иди прими душ и ложись спать.
- А ты?
- Я тоже потом лягу.
- Я тебе постелю на диване.
- Хорошо.
- В гостиной.
- Иди.
***
Спать в собственной кровати был непривычно, к тому же было совсем светло, около полудня, и заснуть никак не получалось. Накрыв глаза ладонью, Майк все перебирал и перебирал в голове все, что он сделал не так, все что он мог сделать лучше, все свои бесконечные ошибки. Он слышал, что Дадли так и не лег, слышал, как он бродит по кухне, ему так хотелось пойти к нему, поговорить о чем-нибудь, не оставаться одному, но он заставил себя отвернуться к стене, - так было хоть немного темнее, - и наконец уснул.
Когда Майк проснулся, небо за окном уже потемнело, стало ровного серого цвета, как пепел. Он выбрался из кровати, чувствуя себя еще хуже, чем до того, как лег. Часы показывали пять вечера.
Дадли спал на кухне, сидя на диване и сложив руки на груди. Рядом стояла чашка с окурками, окно было распахнуто настежь, на кухне пахло табаком и дождем. Во сне Дадли казался старше, между бровей легла глубокая складка, будто даже во сне он думает о чем-то. Майк выбросил окурки, закрыл окно и негромко позвал его.
Тот вздрогнул и открыл глаза. Пару секунд они смотрели друг на друга, и в глазах Дадли было то же, что чувствовал Майк – «Я понятия не имею, что нам теперь делать».
- Поехали, - наконец сказал Дадли, поднимаясь и потягиваясь. – Пора познакомиться с твоим Хауэллом.
На улице Майк все время оборачивался. Ему казалось, угроза везде, слишком много опасных мест вокруг. Крыши, окна домов, дворы, киоски, магазины. То, что никого нет, почти раздражало его, ему казалось, что у него болят нервные окончания во всем теле, даже таксист, который вез их, выглядел подозрительно.
Но ничего не случилось.
***
Здание МИ-6 около Воксхолльского моста за это время красивее не стало. Все такая же уродливая тяжеловесная громадина.
Они подошли к охраннику, сидящему на проходной у ворот.
- Добрый день, - сказал Дадли, явно решив не доверять Майку общение с людьми. – К Тристраму Хауэллу. Свяжитесь с ним. Он нас ждет.
- Пропусков на вас нет, - уныло ответил охранник, глядя в компьютер.
- А вы позвоните и узнайте, можно нас пропустить или нет, - терпеливо сказал Дадли.
Охранник набрал номер.
- Алло, Айрис? Тут пришли… эээ… Майк Фостер и Дадли Джонсон. Что?
Он закрыл трубку рукой.
- Она спрашивает, кто такой Дадли Джонсон.
- Передайте, что друг второго Фостера, - безмятежно ответил Дадли.
Охранник передал, и долго ждал ответа.
Потом кивнул, поднял на них подозрительный взгляд и начал выписывать пропуска.
***
Секретарша Хауэлла, брюнетка, которую Майк запомнил еще с прошлого раза, посмотрела на них так, будто в приемную, гремя цепями, вплыли два викторианских приведения.
- Проходите, - медленно произнесла она.
Хауэлл с прошлой их встречи стал еще больше похож на усталого старого пса, даже щеки как будто отвисли сильнее. Вид у него был такой, будто он уже неделю не спит.
Пару секунд он хмуро смотрел на них, потом неопределенно развел руками.
- Садитесь.
Они сели.
Хауэлл переводил взгляд то на Дадли, то на Майка.
- Я правильно понимаю, - наконец начал он, так, будто выбирает слова очень старательно, - Что ко всему этому кошмару вы оба имеете самое прямое отношение?
- Отчасти, - сказал Дадли еще до того, как Майк успел открыть рот. – Я да, а он, - Дадли кивнул подбородком в сторону Майка. – Никакого. Просто попал в плохую историю.
- А где же главный участник событий? – процедил Хауэлл, и лицо у него стало такое, будто он из последних сил сдерживается, чтобы не заорать.
- Он погиб при взрыве отеля, - без всякого выражения произнес Дадли.
- Не могу утверждать, что скорблю, - ядовито пробормотал Хауэлл.
Он сцепил руки в замок и положил на них подбородок.
- Говорите, Майк, - вздохнул он. – Послушаем сначала вас.
Он нажал кнопку на диктофоне, лежащем перед ним.
Майк потер ладони друг о друга, чтобы согреться.
По дороге он старательно припомнил историю, которую рассказал когда-то Миллеру, и теперь аккуратно повторил ее: он приехал, потом, когда захватили посольство, пытался уехать, но не попал на самолет. Ему предложил помощь один местный, а вместо помощи завез куда-то, отобрал деньги, вещи и телефон, и дальше он скитался в поисках информации, пока дорога не привела его в Эрдестан, где на него напали какие-то хулиганы. Он скрылся от них и вернулся в Тегеран, где нашел агента Миллера, о котором узнал из папки, которую – да, он это признает – украл из разгромленного посольства, чтобы продолжить поиски самому.
Словом, он, как и прежде, умолчал о предательстве Дадли и смерти солдат из Фронта участия. Солдаты все равно мертвы и подтвердить его слов не могут, а Дадли он уже простил – хотя еще неделю назад уверен был, что не простит никогда.
О том, почему Хауэлл сразу дал ему неправильный номер своего телефона и после разгрома посольства оставил в Тегеране, Майк решил не спрашивать – в свете последних событий это преступление выглядело не таким уж и важным.
- Агент Миллер повел меня на операцию, которую он проводил со своими местными агентами, - рассказывал Майк. – Я думаю, это вы знаете. На месте я понял, что, если не решусь сейчас, то уже никогда не найду брата, и прорвался в здание. Там я встретил его и его напарника, - он кивнул на Дадли. – А потом…
И вот с этого места он рассказал обо всем.
О том, как сбежал от Элиота, чтобы предупредить хоть кого-то о том, что тот затевает.
Как нашел Лору и попросил ее выйти на Хауэлла.
Как они играли в карты с покойным Нагизом Мешхедом.
Как они с Дадли уговорили Элиота отступить от плана и предупредить Вигмана.
Как Элиот боялся своих нанимателей, потому что даже не знал, кто они.
И о том, что произошло на приеме.
О том, что Дадли и Элиот делали все, чтобы предотвратить катастрофу, которую – да, это нельзя не признать – сами же устроили.
О том, что Дадли пришел сюда по доброй воле, чтобы предложить свою помощь, и поэтому Майк надеется, что в обмен на это Хауэлл поможет им спастись от людей, которые их преследуют.
О том, что единственного, кто точно имеет отношение к нанимателям, он видел сегодня, здесь, в Лондоне.
О том, что они обязательно должны все вместе выяснить, кто эти люди.
Умолчал он только об одном: о ядерном контракте, который Элиот получил от Нагиза. Обоих участников той игры уже нет в живых, где контракт – неизвестно, а Майку не хотелось еще больше усугублять вину Элиота – теперь это все равно ничему не поможет.
- Дадли был другом Элиота, - сказал Майк, он говорил уже так долго, что у него начал садиться голос. Хауэлл ни разу не перебил его, продолжая сверлить его своим тяжелым учительским взглядом. – Он готов помочь вам найти этих людей. У него есть связи, он много знает, но в обмен на помощь вы должны нам гарантировать, - Майк вдохнул поглубже, - что вы его отпустите. Он уже искупил свою вину. Смерть моего брата стала для него тяжелым ударом, он больше не пойдет против вас. Он делал это только ради него. Он на вашей стороне. Сейчас у вас, я думаю, куда больше проблем, чем наказывать единственного, кто может вам помочь.
Майк перевел дыхание. Под взглядом Хауэлла он чувствовал себя неуютно, тяжело, - но он понимал, что тот имеет полное право так смотреть на него, после всего, в чем ему пришлось поучаствовать.
- Хорошо, - наконец медленно проговорил Хауэлл. – Спасибо, мистер Фостер. Я могу считать, что вы мне все рассказали?
Слово «все» он как будто подчеркнул жирной линией. Майк кивнул.
- Хорошо, - задумчиво повторил Хауэлл и перевел взгляд на часы. – Через полчаса у меня начинается совещание – сами понимаете, что у нас сейчас творится. Времени мало. Благодарю за рассказ, мистер Фостер. Можете быть свободны. Если понадобятся еще какие-то подробности, я вызову вас.
Майк растерянно замолчал. Он не ожидал, что они так легко отделаются – но, видимо, по сравнению с тем, что Британия сейчас решала, вводить ли ей войска в Иран, его персона стала интересовать Хауэлла значительно меньше.
- А… - он перевел взгляд на Дадли.
- А с мистером Джонсоном мы еще побеседуем. Идите, Майк. Нам надо поговорить наедине.
Хауэлл выжидательно смотрел на него. Дадли задумчиво разглядывал свои руки. Голову он не поднимал.
- Я подожду за дверью, - неуверенно сказал Майк, поднимаясь.
- Езжайте домой, Майк. Думаю, мистер Джонсон и без вас найдет дорогу.
- Но…
- Идите, - резко сказал Хауэлл.
Еще пару секунд Майк смотрел на него. Взгляд у Хауэлла был жесткий и угрюмый, и, кажется, спорить он был не настроен.
Майк посмотрел на Дадли, - но тот так и не поднял голову.
И тогда он развернулся и вышел за дверь.
***
Всю обратную дорогу Майк ждал, когда его убьют.
Но он вышел из такси, дошел до дома, зашел в квартиру, а ничего так и не случилось – и от этого Майку становилось еще страшнее. Он ведь видел того человека. Он не ошибся. А если снайпер приехал в Лондон, значит, рано или поздно он придет.
Если, конечно, они не поймают его до этого – но это крайне маловероятно.
В ожидании возвращения Дадли Майк сел на подоконник на кухне, распахнул окно, взял со стола пачку сигарет и закурил. Все тот же «Винстон», что всегда, - видимо, других Дадли не признавал.
Небо было разных оттенков серого, облака наслаивались друг на друга, над крышами в ожидании заката носились ласточки, и постепенно страх отпустил его - может, ему передалось настроение Дадли, а может, он просто слишком устал. Майк подумал о том, что под окном все равно только двор и деревья, откуда там стрелять? Подумал, что не имеет смысла бояться. Если что-то случится, пусть случится. Последние две недели показали ему, что все равно он не может этого предотвратить. Ничего не может предотвратить.
Майк посмотрел на небо, прислонившись виском к оконной раме.
Мысль, которая пришла ему в голову следующей, была одновременно ужасной и почти успокаивающей.
Он не может больше делать свою работу. И никогда больше не сможет. Какой-то участок внутри него, отвечавший за дело его жизни, за его исследования, за его работу, как будто отмер. Майк больше не мог его найти, как ни старался.
Но чем еще заняться? Больше он ничего не умеет.
Несколько минут он размышлял об этом, глядя на неуклонно темнеющее небо, и даже решил посоветоваться с Дадли, когда тот вернется.
Думать об этом было странно, - но, кажется, близких людей, кроме него, у Майка не осталось.
Майк встал, потянулся и подошел к холодильнику. Нашел там ветчину, сыр, хлеб. Дадли не зря днем сходил в магазин.
Майк соорудил себе бутерброд и вернулся на подоконник.
***
Дадли Джонсон говорил долго. Глядя на него, Хауэлл думал о том, как же им повезло. Такой свидетель сам пришел в руки. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Но если все это правда – какая же удача. Впервые за много дней.
Тристрам решил, что, когда наконец придет домой, даже позволит себе выпить по этому поводу.
- … После взрыва мы с Майком бежали из отеля. Он предложил мне приехать сюда и встретиться с вами. Надеюсь, те сведения, которые я вам передал, помогут хоть что-то исправить.
Он замолчал, и Хауэлл понял, что рассказ окончен.
- Хорошо, - медленно проговорил он. – Всё?
- Да, - кивнул Джонсон, спокойно глядя на него. Его спокойствие страшно не нравилось Хауэллу. Он бросил на него еще один взгляд. На вид сильный. Если бросится, ему несдобровать. Надо вызывать быстрее. Хорошо, что он предупредил их заранее.
Хауэлл с самым невозмутимым видом нажал кнопку на телефоне.
- Заходите, - коротко сказал он, пристально наблюдая за Джонсоном – но тот сидел все так же невозмутимо.
Дверь распахнулась тут же. Молодцы.
Охранников было шестеро, чтоб уж наверняка.
Они подошли к Джонсону.
Тот встал, продолжая без всякого выражения смотреть на Хауэлла.
- Руки, - торжествующе сказал начальник охраны – это явно был для него счастливый момент посреди рабочей рутины.
Джонсон вытянул руки, и охранник защелкнул наручники.
- Дадли Джонсон, вы задержаны по обвинению в терроризме и шпионаже, - официальным тоном сказал Хаэулл, тоже поднимаясь из-за стола.
Джонсон кивнул, и хорошее настроение Хауэлла снова поблекло. Почему он так спокоен? Зачем он пришел?
- Вы же не думали, что я могу вас просто взять и отпустить на все четыре стороны? – все-таки спросил он.
Джонсон кивнул.
- Да. Так думал Майк Фостер, - он помолчал, и вдруг коротко улыбнулся углом рта – и в этой улыбке веселья не было ни грамма. – Он идеалист.
Хауэлл подождал – но больше он не сказал ничего.
- Уведите, - кивнул он и опустился за стол. Что-то встревожило его. Слишком просто. Плохо, когда слишком просто.
Он продолжал размышлять об этом, пока Дадли Джонсона не вывели из комнаты.
@темы: Сдавайся и беги
-
-
19.05.2012 в 02:51впервые, наверно, бедный тут Майк.
за Дадли продолжаю болеть. он заслуживает хэппи энда, насколько это вообще возможно -.-
но я буду верить!
п.с. Лив, ну вот вы все виноваты, ВОКРУГ ОДИН ШЕКСПИР, ЧТО ДЕЛАТЬ
кстати, от описания перехода из Тегерана в Лондон мурашки бегали вполне реальные - отличное описание!!!
-
-
19.05.2012 в 07:10это он так снайпера боится?
Бенедикт заинтриговал, интересно, как он дальше себя покажет в этой истории ))
Что-то встревожило его. Слишком просто. Плохо, когда слишком просто.
вот да. ДА!
и кто-то же должен вытащить Дадли
/не оставляющая надежду Катя/ 
от описания перехода из Тегерана в Лондон мурашки бегали вполне реальные - отличное описание!
люто плюсую, очень здорово
-
-
19.05.2012 в 09:34И спасибо, я рада, что мы переехали в Лондон успешно)))))))))))
А Шекспир ДААААААААААА!!!!!!!!!! Шекспир просто новый герой фандома
argebritte, Ты права, друг, наблюдательный пункт - неудачное слово
Спасибо огромное!!!!)))))))))))))))))) Продолжение прямо сегодня-завтра)))))))))))))
-
-
19.05.2012 в 10:39и отдельно хочу сказать спасибо за то, что ад не заканчивается с тегераном! это очень круто! ну ещо же, ещо
п.с. наверное, самая верибельная глава из всех в плане эмоцейъ для меня)))
-
-
19.05.2012 в 10:45Все как вы любите - пока что мор и чума побеждают д'артаньяна!))))))))))
наверное, самая верибельная глава из всех в плане эмоцейъ для меня)))
А можешь объяснить, почему? Ваш звонок очень важен для нас(с)
-
-
19.05.2012 в 11:00-
-
19.05.2012 в 11:02-
-
19.05.2012 в 11:07ЧУЖОЙ на этом празднике жизни
-
-
19.05.2012 в 12:55P. S. Ага, в прошлом комменте забыла написать - совершенно потрясающие баннеры к главам, идеально ложащиеся на настроения-события текста
-
-
19.05.2012 в 13:04совершенно потрясающие баннеры
ДА!!!!!!!!! Дана - богиня фанарта, мне просто сказочно повезло, что она со мной
-
-
19.05.2012 в 13:17Продолжение прямо сегодня-завтра
омг, омг. ЛУЧИ ЛЮБВИ
-
-
19.05.2012 в 18:03Но вот это его "боюсь снайпера-торчу на подоконнике" как раз в его стиле, по-моему
А Дадли…не будет ли ему безопаснее под замком в МИ6 чем у Майка в квартире?)
И описание Лондона после Тегерана...очень классно.
Liv Niggle, ты как всегда на высоте!
taiou, спасибо большое за похвалу
-
-
19.05.2012 в 18:06А вот Дадли точно стало безопаснее))))))))))))))))))))
Спасибо огромное!!!!!))))))))))))
И позвольте еще раз вас обнять
-
-
19.05.2012 в 19:34И Камбербетч в пальто ._______.
-
-
19.05.2012 в 19:37-
-
20.05.2012 в 02:22эх, вот я читаю и мне с одной стороны так хочется продолжения поскорее, а с другой я понимаю, что продолжение только приближает конец этого чуда...
-
-
20.05.2012 в 06:45СПАСИБО ОГРОМНОЕ!!!!)))))))))))))))) Спасибо