читать дальшеВыйдя из поезда, я попыталась найти улицу Дзержинского, на которой был мой хостел – карту я скачать не успела, так что решила действовать старым дедовским способом: спросить у местных. Первым из них был парень, раздававший листовки Бургер-кинга. Когда я спросила, где улица Дзержинского, он посмотрел на меня мутным взглядом и хрипло сказал: «Вот так с утра даже не вспомню». Потом еще человека три посылали меня в самых разных направлениях, и наконец я нашла того, кто точно не ошибется – кондукторшу трамвая, которая и отправила меня в правильное место.
В хостеле были кровати, по ощущениям будто бы набитые мотками ржавой проволоки, и почему-то подборка всей серии книг по компьютерной игре «Сталкер» на полках, но в остальном очень мило. Там я сразу же
Питерская семья оказалась очень
Оставшись одна, я вышла погулять и посмотреть Петрозаводск – и тут же захотелось воскликнуть «Да я же в Череповце!», поэтому город мне сразу понравился. Красивые цветные здания на главной улице с раздолбанным асфальтом, а прямо за ними, в трех метрах от центральной улицы, асфальта вообще нет: колдобины, заросли борщевника, трансформаторные будки с надписью «Не влезай - убьет» и ржавые турники. Но зато отовсюду видно Онегу, гигантское озеро, северное и синее, и пахнет ледяной водой, и чайки носятся над городом. И плавают по этому озеру удивительные птицы – черные-черные утки с хипстерским хохолком, синим носом и совершенно безумными желтыми глазами, посмотрит на тебя такая – и такое чувство, будто у нее справка из Кащенко под крылом спрятана. Я поняла, с чего они так смотрят, когда увидела, как какая-то женщина на берегу полчаса командовала своему спаниэлю «Утя, утя, принеси утю!», но тот явно был стар и труслив, и каждый раз, доплыв до утки и встретив ее взгляд, возвращался на берег, поскуливая.
На набережной можно услышать прекрасные разговоры. Например, едут мимо два мальчика лет десяти на великах, и один другому на лету кричит: «Я на это озеро вечно могу смотреть! Гляди, какие волнышки, прямо до пикселя видно!». Пожилая женщина выходит откуда-то из-за гаражей (оттуда доносятся гневные крики в стиле «Семки есть? А если найду?») и философским голосом говорит своему мужу, который любуется на озеро: «Да уж, нос ему сильно разбили. Хорошо, что у меня с собой в сумке перекись и вата была». Вот что надо носить с собой в дамской сумочке, выходя из дома!
Отдельное удовольствие в Петрозаводске – это магазины. Где еще, например, увидишь вывеску «Петровские алко-сувениры»? Оказалось, внутри очень милая лавочка, где продают настойки и ликеры комбината «Петровский». Или вот: «Одежда финская», а на соседней двери – «Одежда финская новая». То есть, это явно не одно и то же. Или вот такая вывеска: в глубокий подвал ведет лестница и дверь, над ними большая разноцветная вывеска: «Звездочка», а внизу маленькая приписка: «Для женщин». Так и не решилась спуститься и узнать, какие ж услуги там предлагают. Кроме мужского стриптиза, ничего в голову не пришло. В самом центре, рядом с главным собором, бесконечные пространства каких-то холмистых зарослей, иногда переходящих не то в стройку, не то в свалку, и посреди всего этого стоит гордый и одинокий домик с гигантской надписью «Шаверма». Местный KFC как-то отхватил себе здание, видимо, бывшего дворца культуры с колоннами, горнами, серпами и молотами. Наполеон Соло в моей голове громко сказал Илье Курякину что-то про победу империализма. Но зато огромную популярность в Петрозаводске имеет коммунистическая партия – их представительства, баннеры и рекламки повсюду, Курякин был бы счастлив.
А на какой-то избушке с резными окошками висит вывеска: «Танцы для дам» с изображением шикарной фемины, обнимающей шест. Это вывеску окружают расположившиеся в той же избе «Товары для животных», «Новгородские молочные продукты», «Стройматериалы» и «Лучшие Адвокаты для вас». Так и представила, как желающие попасть на обучение стриптизу пробираются через бадьи с творогом, через хомячков, отбойные молотки и Мэтта Мердока-охраняющего-покой-ночного-Петрозаводска.
Есть еще бесценные надписи мелом на стенах домов: «Люблю тебя и незабуду» и прочие чудеса орфографии там везде, но больше всего мне запомнилась такая надпись: «Милашка Вася люблю тебя». Долго стояла и думала, парень это написал или девушка. И только потом до меня дошло: Вася – это автор, он написал «Милашка люблю тебя», но внизу не было места, чтобы подписаться, и он написал свое имя справа, из-за чего и получился такой шедевр. А в одном месте весь асфальт на набережной исписан признаниями в любви к корейским бойзбэндам. С сердечками, смайликами и перечислением всех названий (штук двадцати) – сколько корейцев способно вместить одно любвеобильное северное сердце!
И еще о набережной: как Москве не иметь звания кулинарной столицы – где бы я ни была в других городах России, еда там всегда вкуснее, – так не видать Петрозаводску славы музыкального Олимпа. Там часто поют на набережной, и всем, кого я слышала, хотелось дать денег за то, чтобы они перестали. Особенно мне запомнились одни певцы: компания из пяти парней сидела и пела «Любо братцы любо». Один из них при этом лабал скромный аккорд на гитаре, а второй – внимание – тряс маракас. Так вот, с ними была девушка, которая с шапочкой собирала деньги у прохожих. Через какое-то время девушке, кажется, стало так стыдно за их пение, что она перестала собирать, а потом просто начала делать вид, что она не с ними.
В общем, главная достопримечательность города – это дивной красоты озеро, но по мнению местных, есть еще две очень важных, о которых они все время говорят – это церковь, в которой несколько лет назад на Рождество был Путин, и кафе, в которое приезжала программа Ревизорро. Осмотрев все эти памятники, я решила, что пора бы съездить куда-нибудь на экскурсию.
И поехала я по всяким красотам вокруг Петрозаводска, и за день мы посмотрели столько всего, что у меня просто красотометр в голове сломался. Погасшие вулканы, водопады, разломы земли, гидроэлектростанции, священные горы, места финского эпоса, деревянные церкви, построенные без гвоздей, карабканье по скалам, а также первый русский курорт, основанный Петром Первым. На этом курорте меня прямо впечатлила церковь, в которой художник, чтобы понравиться царю, написал Иисуса в алтаре поразительно похожим на Петра, деревянных ангелов сделал с лицами всех его придворных, а за спиной апостола Петра нарисовал ботик с российским триколором.
И вот, едешь через какой-то городок, и экскурсовод с гордостью рассказывает, какой это богатый город, что они тут даже Ледовую арену построили, - а вокруг просевшие до земли дома, сараи столетней давности, съезжающие куда-то вниз по склонам, и от всего этого тебе хочется то ли обнять кого-то, то ли побить, сам не понимаешь. А вокруг такая природа, что просто словами не передать, и ты стоишь на каком-нибудь склоне и думаешь: зачем вообще куда-то заграницу ездить, когда тут такое, а потом оглядываешься на лачуги вокруг, которые были лачугами и при царе, и при коммунизме, и ничего не менялось, и в обозримом будущем не изменится, и в голове у тебя взрывается та же бомба, что обычно, и, как говорил Тургенев, «Эх, лучше не думать!»- уверяют мужики», и ты возвращаешься в город и, чтобы не думать обо всем этом, идешь на «Раскол Мстителей».
Фильм меня как-то не впечатлил - какое-то удивительно бездушное зрелище, миллион сюжетных линий, за которыми не уследишь, никому не можешь как следует посопереживать, потому что все то и дело ведут себя как козлы, смешных шуток разве что парочка. Зато все насекомовидные супергерои были супер: отличные Человек-паук и Человек-муравей. Единственный раз, когда у меня в душе что-то зашевелилось, это на Человеке-пауке – очень мне нравится тема, когда дети радостно мчатся на войну, думают, как там круто, а потом здравствуйте-приехали. Ну, Питер еще явно в стадии оптимизма на этот счет, но фики надо будет поискать – надеюсь, фандом уже чем-нибудь разжился!
На следующее утро проснулась я полседьмого из-за того, что девушка-администратор хостела с громкостью, достойной спортивного комментатора, говорила по телефону, и почему-то прямо у меня под дверью. В результате в восемь утра я уже завтракала в каком-то кафе и, кажется, единственными неспящими в городе в тот момент были я и сонная официантка, которая принесла мне холодный вчерашний омлет и уплыла обратно в подсобку. И после этого я, полная жажды новых культурных впечатлений, пошла смотреть Квартал Исторической Застройки Петрозаводска.
Это место прямо у озера, в центре, куда свезли со всего города старинные здания с резными наличниками, этакие пряничные избушки. И что бы вы думали находится в этих милейших зданиях туристического квартала? Сувенирные лавочки? Чайные? Мастерские народных промыслов? НЕТ. Петрозаводск слишком суров для такой ванили. Идешь и читаешь вывески: «Здание судмедэкспертизы номер 1», «Управление городских моргов», «Второй корпус центра судмедэкспертизы» и т.д. в том же духе. А посреди всего этого еще и стоит жуткого вида заржавевший вагон, закрытый замком, намотанным на цепь, но я все равно заглянула в щелочку, а там на полвагона большая ржавая клетка вроде тюремной камеры. Так и представила, как Баки в чем-то таком перевозили по советской тундре.
На самой набережной, кстати, масса удивительных статуй, примерно настолько же позитивных. Два железных рыбака, похожих на Терминаторов первого поколения, закидывают в море сеть. Ангел поражает кого-то копьем. У самой воды – какая-то масонского вида пирамида. Низенький железный лабиринт, перегороженный здоровыми камнями, который называется «Памятник дружбе» - видимо, у автора были довольно тяжкие представления о дружбе.
В общем, осмотрев всю эту красоту, я решила, что надо бы развлечься чем-нибудь еще, и решила постричься. Нашла на карте все ближайшие парикмахерские и начала заходить в них одну за другой. Хотелось, знаете, чего-то такого из детства, как в Череповце, – парикмахерский зал советского вида, полной добрых тетенек с большими добрыми руками, похожими на булочки.
Первая парикмахерская оказалась в подвале. Я долго блуждала в подземных коридорах, натыкаясь то на какие-то голые манекены, то на магазин «Все для садоводства», то на «Белорусский трикотаж», и наконец в самом дальнем темном углу с лампочкой Ильича, висящей под потолком, я обнаружила железную дверь с маааленькой надписью «Салон красоты», а за ней раздавался такой сердитый мужской голос, что я решила, что мне, наверное, сюда не надо, и повернула назад.
Во второй парикмахерской так пахло щами, что аж слезы на глаза наворачивались, так что оттуда я, как Колобок, тоже ушла.
В третьей парикмахерской никого не было. Она была открыта, но сколько я ни бродила по залу среди фенов и шампуней и ни звала, никто не отозвался, и я тоже ушла.
В четвертой парикмахерской было много зеркал в тяжелых оправах, портьер и лепнины, а администратором была девушка в розовом и с татуажем бровей, так что я решила, что здесь меня, наверное, разорят. В результате они меня отлично постригли за четыреста рублей, так что, товарищи, окажетесь в Петрозаводске – стригитесь!
На следующий день был День Победы, и он был прекрасный. Я очень люблю этот праздник, но в Москве столько народу, что ничего как следует и не разглядишь. А тут, например, на площади была палатка местного поискового отряда, который ищет в лесах предметы и захоронения времен войны – у них даже школьный поисковый отряд есть! А еще я узнала, что на Карельском фронте, единственном из всех, снаряды на фронт часто подвозили на собачьих и оленьих упряжках.
И вот в этом музее под открытым небом, помимо всяких ложек и раций, каждый мог посмотреть военные выпуски журнала Огонек, просто так, без пластика, без ламинирования, бери и листай, сколько хочешь. Короче, значительную часть дня Победы я провела, скрючившись в палатке за чтением военных Огоньков. Слушайте, журналы – просто нечто. Истории, как какой-то узбекской девушке-снайперу мать из ее деревни написала письмо «Дочка, бей фашистов, я в тебя верю», и как какой-то парень один уничтожил двадцать пять немецких танков и выжил, и как в тылу собирали урожай алычи, и как один солдат нарисовал на портянках портреты влюбленных парня и девушки в сорок первом, и они дожили до конца войны и поженились, – в общем, я оттуда отходила, только чтобы на парад посмотреть и поесть, а потом мне уже на поезд было пора.
И такой в тот вечер было прекрасный свет, какой, знаете, бывает вечерами в мае, когда все вокруг цветет, и даже каменные Маркс и Энгельс на улице выглядят добрыми-добрыми, как сказочные бабуля и дедуля, и закат такой акварельный, в общем, счастье.
А когда я села в поезд до Москвы, там была прекрасная сцена. Напротив меня села красивая смуглая девушка, и вдруг в поезд заскакивает седой мужчина и выпаливает: «Девушка, я видел, что у вас с собой тележка! Вы, значит, челночница?». Я хлопаю глазами, девушка делает задумчивое лицо, а мужчина продолжает: «Да ладно, я сам много лет челночил! Слушайте, у меня к вам просьба, не бесплатная. Можно вам в Москве мой друг кое-что передаст, а я вас тут на вокзале встречу и заберу?». Тут мы с девушкой хлопаем глазами уже вместе, а мужик говорит: «Да там ничего такого. Два кардана от трактора, у нас без них совхоз простаивает». И девушка ему: «А, ну тогда ладно». Так и договорились, что он ее через три дня будет встречать с карданами.
А выйдя утром на вокзале в Москве, я сразу поняла, как отличить поезд из Петрозаводска от любого другого: половина людей выходят с рюкзаками выше собственной головы. Теперь у меня новая мечта: пойти по Карелии в поход или сплавиться-таки по реке. В этот-то раз я изначально и ехала сюда ради сплава, а оказалось слишком рано – сплав еще не открылся. Зато я, кажется, выпила половину стратегических запасов брусничного морса в городе, так что поездка все равно удалась!